"Джон Бойнтон Пристли. Дженни Вильерс" - читать интересную книгу автора

не думаю, что это придет вообще, потому что ты надежно изолирован и защищен
своей искушенностью и опытностью. - Она взглянула на него. - Но где-то за
всей этой искушенностью и опытностью, скукой и желчностью живет совсем
молодой, сбитый с толку и разочарованный человек... и одинокий... потому что
ему не с кем поговорить, - он заперт там один. Я поняла это десять лет
назад, когда нам казалось, что мы влюблены друг в друга. И я старалась
добраться до него, чтобы его ободрить, но не смогла - или ты не позволил
мне, - и оттого все пошло вкривь и вкось. Ах, проклятье! - Это слово
вырвалось у нее потому, что она не хотела плакать, но вдруг обнаружила, что
плачет. Она отвернулась, стараясь взять себя в руки. А Чиверел подумал, что
голова ее как-то нелепо раскачивается из стороны в сторону, и тут же
мысленно обругал себя за бесчувственность. Бедная Полина!
- Прекрасная теория, моя дорогая, - сказал он мягко. - Но даже если бы
это было правдой, тут, по-видимому, ничего не поделаешь.
- Я знаю. Это безнадежно. До того, другого Мартина Чиверела, который
заперт там... один, можно добраться только чудом.
- А чудес не бывает. - Он немного помолчал. - И ты еще осуждаешь меня
за то, что в конце моей пьесы все оказываются как бы за стеклом и яростно
жестикулируют, не понимая друг друга...
- Нет, я не осуждаю тебя, - сказала она устало, словно они спорили уже
многие годы. - И я не стану больше ничего говорить. Ты не изменишь этот
безнадежный страшный третий акт. Ты уйдешь из Театра...
- Который все равно умирает, - заметил он.
Она повернулась к нему, вспыхнув от негодования.
- Конечно, он умрет, если такие люди, как ты, покидают его. - Затем она
продолжала прежним тоном. - Но сейчас я думаю о тебе: вот ты перестал писать
по-настоящему - просто убиваешь время, стареешь, становишься черствым... и
жалким.
Дверь медленно, со скрипом отворилась, и Альфред Лезерс просунул голову
в щель. Полина поспешно отвернулась.
- Прости, что помешал, дружище, - сказал Лезерс, - но мы здорово
застряли на этой сцене с телефоном из первого акта. У Бернарда появилась
идея сделать купюру. Может, ты спустишься на минутку и посмотришь?
Чиверел сказал, что спустится, и Лезерс исчез. Проходя мимо Полины, все
еще подавленной, Чиверел потрепал ее по плечу.
- Прости, Полина. Не надо так расстраиваться. Скоро твой выход. - И он
пошел вниз на сцену.

3

Пока Чиверел был внизу, где сначала обсуждал предложенную Бернардом
купюру, а потом трижды смотрел новый вариант сцены с телефоном, в Зеленой
Комнате случилось одно происшествие, о котором впоследствии Полина подробно
ему рассказала. Она решила задержаться там на две-три минуты, чтобы не
показываться остальным в таком виде. Она тронула карандашом веки,
напудрилась и, не совсем еще придя в себя, закурила сигарету. Она впервые
осталась одна в Зеленой Комнате. Это была старинная комната, довольно
большая, обшитая темным деревом, со множеством портретов по стенам. Там
стояли два высоких застекленных шкафа, полные костюмов, мелкой бутафории и
разных безделушек, превратившихся теперь в театральные реликвии. Это подобие