"Владимир Сергеевич Прибытков. Тверской гость " - читать интересную книгу автора

- Пошли, ребяты! Расплачусь!
Он не стал надевать кафтан, только накинул его на плечи и зашагал
тропкой через слободские огороды вверх, к дому.
Мастеровые как были, прихватив топоры и веревки, тронулись гурьбой за
ним.

Этот день в добротном, на два яруса, со слюдяными оконцами доме Василия
Кашина начался хлопотливо и тревожно. Сам хозяин, как поднялся, сходил в
церковь, поставил свечу заступнице - тверской богоматери, побывал на
пристанях, в амбарах, посмотрел, как работники чистят лошадей, сунул нос во
все углы, поворчал и ушел наверх, в заветный терем, куда без особых причин
никому из домашних лучше было не стучаться. Едва отзвонили к ранней обедне,
пролез в ворота купец Микешин, желтолицый и пронырливый, юркнул к хозяину, о
чем-то зашептались. Он тоже плыл. Домашние же сбились с ног: Василий Кашин,
по обычаю, готовил отъезжающим угощенье.
Увядшая плоскогрудая жена Кашина Аграфена растерянно шастала от печи к
подклетям, поджимая тонкие бескровные губы. Надо было и пирогов напечь, и
мяса нажарить, и разносолы приглядеть.
Крикливая брань ее слышалась повсюду. Не по сердцу был Аграфене
затеваемый пир, не нравилось новое дело Кашина. Но ослушаться мужа купчиха
не смела и срывала теперь злость на домочадцах. Иногда она принималась
беззвучно причитать:
- Господи! За какие грехи караешь? Василий-то на седьмом десятке ума
решился! Сколько раз судьбу испытывал, а нынче сам ехать не может, так
Никитину товары поверил! Ладно бы кому другому, а то шалому, всезнайцу,
книгочею... О господи! Тот и свое после родителя не уберег, где ж ему чужое
смотреть! Дерзок, людей ни во что ставит, почтенных купцов срамит.
Прельстил, окаянный! И Оленку околдовал, не иначе. Все его высматривает!..
Вспомнив о дочери, Аграфена кликнула ее. Никто не отозвался. Аграфена
сунулась в Оленину светелку - пусто. Не было дочери и на дворе. Купчиха
переполошилась. Одна из дому сошла! Куда? Зачем? Где видано такое?
Побледнев, Аграфена кликнула старую мамку:
- В церковь беги... Да на ходу платок-то повяжешь! Сыщи, приведи...
Мамка, охая, заковыляла на улицу.
А Василий Кашин, отпустив Микешина, словно и не слышал домашней
кутерьмы. Устав за утро, он сидел в теремке у открытого окна, отдыхал,
поглаживая узловатой, ревматической рукой длинную седую бороду, поглядывая
на волю.
Кашин был когда-то красив. Старость и скрытый недуг обезобразили купца.
Высокий лоб изъели морщины, тонкий нос хищно скрючился, щеки запали. Одни
глаза по-прежнему были огромны, но и они потеряли синий блеск.
Василий Кашин ждал Никитина и других купцов, плывущих с ним, чтоб идти
за княжеской охранной грамотой.
Он был спокоен. Ему верилось в успех задуманного дела. Нет, не хлебом
на севере посылал он торговать Никитина!
За два неурожайных года скупил Кашин много рухляди - и соболей, и
горностаев, и лис. Меха лежали в кашинском доме, как говорил хозяин, "до
поры". Но пора долго не наступала, и цены на меха не повышались, а все
падали.
Конечно, можно было продать рухлядь* тем же Барыковым или на московском