"Лев Правдин. Мы строим дом" - читать интересную книгу автора

- Ох, да что же тебе не спится-то? Зевнув, она положила тяжелую сонную
руку на его колено.
- А я как за день набегаюсь, так месту рада. Он рассказал о своем
разговоре с дочерью, думая, что этим растревожит ее, но Серафима Семеновна
улыбнулась в темноте:
- А чего же удивляться-то. Не девочка. Я так е шестнадцать лет в окошко
из дома по ночам убегала. Или уж и забыл? А для Лизаветы двери не закрыты.
На своих ногах стоит. Работница, Все, что жена говорила, было правдой,
против которой Василий Васильевич не мог ничего возразить, и это тоже
показалось ему обидным. Он проговорил:
- Не в том беда, что гуляет, а в том, с кем гуляет. Человек каков.
- Сколько девку ни карауль, сколько ни стереги, ничего не поможет.
Которую надо стеречь, сама того не стоит, чтобы ее стерегли.
Вспомнив, как независимо и снисходительно Лиза сегодня разговаривала,
он сказал:
- Испотачили мы ее.
- Да нет. Вроде бы не очень и потачили, - возразила жена, а помолчав
немного, вдруг поднялась легко, так, что чуть только скрипнули пружины. Она
положила голову на плечо мужа, как делала когда-то очень давно, пожалуй, в
те годы, когда она тайком от отца убегала к нему на свиданку, и он сквозь
рубашку почувствовал спокойное тепло ее большого и, несмотря на годы,
ловкого тела.
И привычное, милое движение, и всегда волнующая теплота, - все это
родное, свое, бесконечно покорное и покоряющее, доверчивое и требующее к
себе полного доверия, сразу успокоило его. Гурьеву показалось, что жена вот
так запросто своей полной белой рукой отмела от него все то обидное и
беспокоящее, что накопилось за последние дни.


7

Если бы Игоря Платонова спросили о Лиза: красивая она или нет, он,
наверное, удивился бы:
- Это Лизка-то красивая? Скажете тоже.
У него еще не было ясного понятия о женской красоте, о ее всесильной
власти, которая может погубить человека или поднять его на недосягаемую
высоту.
Приходилось встречать в книгах о красоте, о любви и прочей такой
чепухе, о которой даже читать было вроде как бы неловко. И вместе с тем
невозможно было читать без волнения.
Подлинной красотой для него отличались только героические поступки и
машины. К окончанию школы у него уже был большой стаж работы в детской
технической станции и в школьной мастерской. В физическом кабинете,
наверное, не было прибора, который ему не приходилось бы ремонтировать или
делать заново. Его действующие модели кораблей, машин, радиоприборов не раз
экспонировались на выставках, принося славу и ему и школе, которая воспитала
такой беспокойный ум и такие ловкие руки.
За это же время он успел получить шоферские права и сделать в школе
несколько докладов о кибернетике и о советских искусственных спутниках. При
этом он демонстрировал изготовленную им самим модель, показывающую движение