"Лев Правдин. Океан Бурь. Книга вторая" - читать интересную книгу автора

каждым углом притаилась смертельная опасность. Это уже не было игрой. Он в
самом деле младший брат знаменитого клоуна и тоже ничего не боится и готов
на все.
Засунув руки в карманы, он шел посреди улицы. Враги не должны ни о чем
догадываться. Идет по улице мальчишка и беспечно насвистывает. Идет себе да
идет, и ни одна мелочь не ускользнет от его острого взгляда. Так он дошел до
площади, где высилась тяжелая серая громада Храма Самых Строгих Правил. От
площади во все стороны отходило несколько улиц. По которой идти? Васька
оглянулся: Старший брат тревожно вскинул руку и, предостерегающе свистнув,
скрылся за углом. Но вот он на секунду выглянул и снова взмахнул рукой.
Васька понял: опасность невелика, но зевать не надо.
К нему приближался небольшого роста человек в новой серой блузе и
соломенной каскетке. Он неторопливо поднимался от моря, размахивая длинными,
волосатыми, как у обезьяны, руками. Да и сам-то он напоминал большую
обезьяну. Идет, слегка раскачиваясь, и не сводит с Васьки настороженных и в
то же время очень заинтересованных глаз. Немного не доходя, остановился.
Можно подумать, что ему еще никогда не приходилось встречаться с человеком -
так он внимательно и удивленно разглядывал Ваську и даже слегка присел,
чтобы лучше видеть.
Не любил Васька, когда его так рассматривают, ничего в этом нет
хорошего. А может быть, у них тут так положено? На всякий случай он молча
перетерпел этот осмотр.
- Ага... - проговорил человек.
- Э-э... - ответил Васька и вызывающе показал язык. И человек тоже
показал язык. Васька осторожно засмеялся. Человек стоял, слегка пригнувшись
к Ваське, словно ожидал, какую еще штуку тот выкинет. А Васька тоже думал,
что от такого, не совсем нормального, можно всего ожидать. А может быть, это
и есть та главная опасность, о которой говорил Петушков.
Подумав так, Васька пронзительно свистнул. Человек одобрительно
заметил:
- Ага!
Как будто никаких других слов он и не знал. Наверное, он просто
загримирован под обезьяну и держится, как большая обезьяна: нарочно ходит
согнувшись, раскачивает длинными руками и ничего не говорит человеческого.
Вообще-то здорово у него получается, и если Васька хочет, чтобы его приняли,
у него тоже должно все получаться, как будто на самом деле.
Он свистнул еще раз, предупреждая Старшего брата, и сам решил, что от
этого длиннорукого надо спасаться. Кто знает, что у него на уме? И хотя все
это игра, но такая, где все должно быть, как на самом деле. В кино тоже
сидят люди и знают, что все, что показывают, - неправда, но как-то забывают
о неправде и замирают от страха. Переживают. Если этого не будет, то незачем
тогда и в кино ходить.
Ни о чем таком прежде Васька и не задумывался, принимая все, что
показывают в кино, за чистую правду. И сейчас, если он хочет стать клоуном,
актером, то не должен даже и думать о правде и неправде. Все, что он должен
сделать, все, что от него ждут и чего он сам ждет от себя, - все правда.
Самая настоящая правда.
И, почувствовав, какая смертельная опасность грозит его Старшему брату
да и ему самому, Васька оживился, им овладел такой веселый азарт, какой
бывал, когда он спасался от разъяренного Капитона, зная, что убить его не