"Лев Правдин. Океан Бурь. Книга вторая" - читать интересную книгу автора

- Кукла. - Филимон вздохнула. - По-моему, никогда у нее и не было
никакой любви...
Вслушиваясь в этот разговор, Васька вспомнил свою встречу с той
маленькой красивой женщиной, которую он тоже прозвал "куклой". Не та ли это
самая? И про клоунов что-то неодобрительно говорила. Только та вокзальная
"кукла" что-то нисколько не похожа на бедную, вон как муж за ней увивается.
"Королевой" называет. Не про нее, значит, разговор. А может быть, и про
нее...
- А сколько любви она сотворила для меня!.. - повторил Петушков.
- Ну да! - Филимон махнула рукой и невесело засмеялась. - Я и забыла,
что ты добрый человек и зла не помнишь. Запоминаешь только добро.
- Я клоун: убиваю зло только для утверждения добра, которого в мире не
так-то уж много... А ты, Верочка, очень хороший друг и деятельный. С тобой
работать - одно удовольствие, и ты все понимаешь...
Дослушав все это и подождав, не скажет ли он еще что-нибудь о ее
превосходных качествах, Филимон грустно улыбнулась.
- Да, я такой замечательный друг, что уж ни на что другое никакой
надежды для меня и не остается.
Ох, какой там у них получается разговор! Ваське показалось, что они
забыли про него и говорят, словно они тут вдвоем. Филимон, нет - Верочка,
оказывается, любит Петушкова, а тот любит какую-то Куклу. Васька усмехнулся
и тут же испугался этой своей вольности. Но никто не заметил.
У Васьки насчет любви было свое мнение, и не очень высокое, но сейчас
он призадумался. Не такая, значит, это никчемная штука - любовь, если сам
Петушков поддался ее неведомой силе.
Дальше думать было некогда, потому что автобус уже остановился у
крайнего дома фанерного Серого города.
В Сером киногороде по-прежнему было пустынно, и только у самой кромки
прибоя виднелись две или три машины. Около машин суетились и что-то делали
бойкие, расторопные люди. Все они так кричали и бегали, будто очень боялись
куда-то опоздать. Или уже опоздали и обвиняли в этом друг друга.
Васька с удовольствием присоединился бы к ним - он любил всякую
сутолоку и споры, но Петушков крепко держал его за руку.
- Так ты смотри, - проговорил он, волнуясь, - помни одно: мы братья, и
мы ничего не боимся, хотя каждую минуту нас могут схватить агенты Злобной
стражи.
Филимон взъерошила Васькины волосы и шепнула:
- Ни пуха вам ни пера...
И братья-клоуны пошли по улице Серого города прямо к бушующему морю.
Петушков сказал:
- Ты пройди немного вперед и, если заметишь опасность, свистни. Ты
свистеть умеешь?
- Ого! - Васька поднес к губам пальцы, чтобы показать, как он умеет
свистеть, но Петушков остановил его:
- Я сказал, если заметишь опасность. Ну, иди. И помни: ты ничего не
боишься.
У Петушкова был такой решительный вид, будто он вот прямо сейчас готов
сразиться с неведомыми врагами. Васька даже позабыл, что это все не в самом
деле, что это не больше как игра. Игры вообще-то он презирал, но сейчас даже
и не подумал об этом. Он не видел ничего, кроме притихшего города, где за