"Лев Правдин. Берендеево царство (Роман-хроника)" - читать интересную книгу автора - Ничего не умею...
- Так не бывает. Нет таких людей. Каждый что-нибудь должен делать. К чему тебя тянет? - Рисовать. - В самом деле! Ну вот видишь: это как раз нам очень надо сейчас. - Открыв дверь в соседнюю комнату, она крикнула: - Сережка! В дверь просунулась всклокоченная, как воронье гнездо на ветру, голова. На худом лице, между пестреньких веснушчатых щек, торчал длинный острый нос. - Что? - Вот тебе художник. - Этот? - недоверчиво спросил Сережка. - А ты что можешь? - Все могу. - И портреты? - Конечно... - Ну!.. Тогда это здорово. В ячейке состоишь? - Нет еще, - ответила Глафира. - Прощупать надо парня. Ну, собирайтесь. Пошли. 3 Глафира шла сквозь толпу, возвышаясь над ней, окаменевшая от ненависти. Каблуки ее высоких ботинок глубоко вдавливались в разодранную глинистую землю, поросшую выгоревшей степной травой. Братская могила возвышалась за кладбищенской оградой на голом месте. Березы и тополя, истомленные зноем, бессильно застыли в отдалении над путались растрепанные грачи. Мы шли за Глафирой: десятка полтора парней и две девушки. У края насыпи остановились, и Глафира поднялась на невысокий холм к деревянному надгробию, похожему на обыкновенную тумбочку, но с большой медной кованой звездой. Среди боевых товарищей и родственников погибших я увидел одноногого сапожника, который жил недалеко от нас. Он был бунтарь и трибун. Хороший ли он сапожник, это никого не интересовало в то время, тем более что у него совсем не оставалось времени заниматься своим делом, а как оратор он славился даже за пределами нашего села. Он мог одним словом убить противника наповал. Когда ему дали слово, он сказал: - Дорогие товарищи! Я не оратор! Я сапожник. Исторически угнетенный класс!.. Он встряхнул головой, и черные с густой проседью волосы ожили и как бы вскипали от клокочущего жара его мыслей. Темное лицо, обросшее растрепанной черной бородой, вскинуто к небу, отчего взгляд его маленьких пронзительных глаз сделался отрешенным и надменным. Лицо сумасшедшего и пророка. Потрясая кулаками над притихшей толпой, он гремел с высоты холма: - ...Мы им, бандитам и кровавым псам мировой буржуазии, хорошую зарубку оставили на память, и какие остались тут промеж нас ихние недобитки, пусть задумаются! Мы не угрожаем, мы предупреждаем со всей трудовой строгостью. Глафира стояла неподвижно, как изваяние скорби и мести. Когда сапожник закончил свою речь, она привычным движением выхватила наган и трижды выстрелила в знойное равнодушное небо. Над кладбищем заполошно взметнулись |
|
|