"Лев Правдин. На всю дальнейшую жизнь" - читать интересную книгу автора

поговорю. Узнают они, где правда, а где обман. Партию обманывать, Советскую
власть? Этого не позволим!
Он еще хотел что-то сказать, но тут послышались какой-то отдаленный
грохот и не то хриплые выкрики, не то пение. Загалдели колхозники на дворе.
- Ванька Шонин едет. - Крутилин встал, подтянул ремень, руки его
вздрагивали. - Едет вызывать нас на соревнование. Ну ладно, пусть
покуражится, а только и у нас гостинец тоже припасен для друга дорогого.

14

По степной дороге летела тачанка. Пыль вырывалась из-под копыт пары
остервенелых гнедых. Пыль клубилась из-под колес и, подхваченная степным
ветром, долго еще висела в нагретом воздухе, прежде чем расстелиться по
дороге и по окрестным полям. Степная, суховейная пыль, соленая и едкая.
А в тачанке четверо: трое бородатых, но еще не старых, четвертый
бритый, черноусый и, несмотря на цветущие годы, лысоватый. Глаза у него
темные, цыганские, хмельные. Отчаянные, опасные глаза. Это и был Иван
Шонин - председатель колхоза "Заря". Он с одним из бородатых расположился на
заднем сиденье, и они вдвоем удерживали знамя, рвавшееся к сияющему небу.
Одному бы нипочем не удержать.
Двое других сидели на передке, один управлял конями, другой взмахивал
кнутом, не давая им передышки. Все четверо пели любимую шонинскую:

Среди лесов дремучих товарищи идут,
В своих руках могучих погибшего несут.

Пели строго, согласно, как в церкви.
Тут на крыльце показался Крутилин, вид у него был настороженный и
решительный. Шонин горделиво двинулся навстречу, а за ним, поджав губы,
посапывая в бороды и подпирая своего вожака плечами, как перед дракой,
двинулись его спутники.
"Как в бой идут", - подумал Роман и решил пока что не вмешиваться.
Ни один из колхозников, хозяев стана, не тронулся с места, будто и не
заметили парада, который устроил Шонин.
Спускаясь с крыльца, Крутилин протянул руку:
- Здорово, сосед, - проговорил он, но не особенно приветливо. - С чем
приехал?
- Карты козыри покажут.
- В открытую или побережешь?
- От друга ничего береженого у меня нет, - играя веселыми глазами,
заверил Шонин. Помедлив с минуту, он, пока еще без азарта, выкрикнул: - Срок
всей посевной десять дней!
Колхозники насторожились. Десять дней, если даже весна пойдет дружная,
срок строгий. Крутилин сощурил глаза, и на его бурых от солнца и ветра
щеках, как на подсыхающих степных буграх, появился седоватый налет.
- Крепко! - от всего сердца похвалил он. - Наши сроки подлиннее. За
пятнадцать дней управимся. Зато полсотни гектар сверх плана сделаем.
Шонин тоже от всего сердца и уважительно похвалил:
- Крепко. Вызов принимаем. На полсотню согласны. А когда у вас
намечается выступление?