"Лев Правдин. На всю дальнейшую жизнь" - читать интересную книгу автора

- В здешнем доме это высшая награда. Я ее не удостоился, хотя не один
волк нашел свою гибель от этой руки. Двуногие были волки. Всю гражданскую я
здесь провоевал. И теперь пришлось, за коллективизацию.
Вытирая свое полное, хорошо выбритое лицо платком, он легко расхаживал
по комнате. Был он небольшого роста, лысоват, но умел казаться
величественным. И слова, которые он произносил, тоже казались
необыкновенными и величественными. Все это наводило на сомнение насчет руки,
от которой погибали двуногие волки. И, вообще, ничем он не походил на
бывшего воина.
Сима протянула Боеву нож:
- Идемте колоть лучину.
- Вот видите, какая вам честь, - засмеялся актер.
На кухне Роман спросил:
- Это верно, что он такой, боевой?
- И верно, и неверно. - Сима присела на низенькую скамеечку у
самовара. - Конечно, сам он не воевал. Всю гражданскую он руководил
фронтовым театром, а после войны играл в городском театре и часто приезжал с
бригадой в здешние места. Один раз приехали и узнали, что в Кандауррвке у
Волчьего лога зверски убили комсомольца Колю Марочкина. Он был избач и
секретарь комсомольской ячейки. Кабанов на похоронах сказал речь, она была
напечатана в газете. Он вот как сказал: "Я остаюсь на селе вместо погибшего
Коли Марочкина. Пусть не торжествуют враги, я знаю этих гадов, много их
погибло в гражданскую от этой руки. Она и сейчас не дрогнет". И еще -
насчет, долга интеллигенции перед народом: "Раньше ходили в народ, а теперь
мы, выходцы из народа, возвращаемся в народ и возвращаем народу то, что он
затратил на нас, на наше образование". Сейчас он заведует избой-читальней
имени Николая Марочкина и часто приезжает сюда помогать нашему драмкружку.
Так что можно считать, что он, конечно, воевал и все еще воюет. Во всяком
случае, он сам считает себя бойцом, и вы понимаете - ему очень интересно
жить.
Самовар закипел.
- Жить вообще здорово интересно... - Это Роман сказал нерешительно и
только оттого, что ему впервые пришло в голову, будто существует еще
какая-то неинтересная жизнь.
Сима, сидя на своей скамейке, ничего не ответила. Тогда Роман осторожно
спросил:
- А разве бывает неинтересно?
- Несите самовар, - сказала Сима и сама пошла вперед, чтобы открыть
дверь в столовую.
Кабанов стоял у окна и критически рассматривал свое отражение в черном
оконном стекле. Не оборачиваясь, он печально проговорил:
- Молодость - это чудесное сказочное зеркало, в котором мы, если
захотим, можем увидеть свое прошлое. Но не всегда и не всем это удается, и
мы чаще видим в этом сказочном зеркале только самих себя. И тогда настоящее,
все, что вокруг, начинает казаться нам уродливым.
- В этом я улавливаю какой-то смысл, - без улыбки сказала Сима. - Это
потому, что, наверное, вижу только себя и, кроме того, терпеть не могу
философии.
- Какая же это философия? - Актер подошел к столу. - Это брюзжание вам
в отместку: не оставляйте меня одного.