"Лев Правдин. Область личного счастья. Книга 1" - читать интересную книгу авторалошадиного пайка.
Увидев завгара, ребята смутились и, неловко топчась, начали прятать зерно. Афанасий Ильич молча взял мешочек с овсом и приказал: - Орлов, давай сюда ступку. И пошел в свою конторку. Гриша Орлов осторожно поставил ступку на стол. - Где взяли овес - все равно не сознаешься, сам знаю, - сказал Петров сухо, - иди, Орлов. Если еще поймаю, отдам под суд. В груди участились тупые удары. - Шкурники, - не повышая голоса, заговорил он, - лошади ног не поднимают. Лес на себе таскать будем. Всем не хватает. Ты еще не знаешь, что такое голод. Семьсот грамм получаешь. - Знаю, - тихо ответил Орлов, и лицо его посерело. - Что знаешь? - Голод знаю. Я как раз недавно из Ленинграда. У меня мать и братишка от голода умерли. Я тифом болел, товарищ завгар, я все знаю. Афанасий Ильич, чувствуя неловкость за свою вспышку, спросил: - Лет тебе сколько? - А мне еще шестнадцати нет, - ответил Орлов, поднимая свое широкое с резкими скулами лицо. Лицо рабочего чумазого парнишки с недетски скорбными глазами. - Ну, вот что, Орлов. Тебя Григорием зовут? Вот что, Гриша. Овес воровать нельзя. Что там с твоей машиной? - Ремонтируют. Газопровод забился. Да все равно моя смена уж пропала. - Ну, иди спи. Отдыхай. Гриша вздохнул, и Петрову показалось, что на глазах его блеснули слезы. тут с ребятами... Ив самом деле шофер плакал, всячески стараясь скрыть этот позорящий его факт. - Ты чего, Гриша? Вытирая закопченными ладонями нос и глаза, Орлов глотал слезы, но их было столько, что они все равно наполняли глаза и, скатываясь, оставляли на щеках дорожки. - Отца у меня убили. Сегодня письмо получил. - Так, - яростно выдохнул Петров. - Фашисты проклятые! - с беспредельной злобой сказал Гриша, и слезы мгновенно исчезли, словно высушенные его горячей ненавистью. Лицо Афанасия Ильича с глубокими линиями вокруг губ окаменело. Он шагнул к Орлову, положив руки на крепкие плечи юноши, жестко проговорил: - Ну, не будем плакать, товарищ Орлов. Много нас таких в Советском Союзе, много. Нам с тобой нельзя горевать, нам надо работать. И, глядя в Гришины глаза, докончил тихо: - У меня вот тоже. Недавно жену убили. Тоже, брат ты мой, слеза капнула. - Он скривил губы, пытаясь улыбнуться. - Такие-то дела. Они сели рядом на единственную табуретку, какая была в конторке, крепко прижавшись друг к другу, как бы соединив каждый свое горе в одно общее. - Пойдем ко мне жить, - предложил Петров. - Будешь мне сыном. У тебя батька тоже гаражом командовал? И будем жить с тобой, Гришуха, очень хорошо. - Будем, - тихо ответил Гриша. - Работать станем так, что всем фашистским чертям на всем свете тошно |
|
|