"Ричард Пратер. Проснуться живым" - читать интересную книгу авторас четырьмя тысячами...
- У Антихриста много агентов - очень много агентов... Услышав слово "агент", я сразу понял, чего следует ожидать далее. - Да! Некоторые из них сознательно живут и действуют во зле, другие - всего лишь пешки Повелителя греха. Один из них здесь. Здесь присутствует агент Эммануэля Бруно, кто трудится во имя греха, зла и разврата, ради гибели Христа и торжества Антихриста, чтобы Антихрист мог править на троне земном, окруженный толпой блудодеев и развратников, а добродетель, праведность и достоинство были брошены к его ногам. Да, говорю я вам, один из этих агентов здесь, в Доме Божьем, в церкви Второго пришествия, оскверняет своим сатанинским присутствием эти священные стены, и его имя.., его имя.., его имя... "Да назови ты его, Бога ради!" - с тоской подумал я. - Шелдон Скотт! На сей раз я оказался прав - я не был удивлен. Однако этого нельзя было сказать о прочих слушателях, которых слова Лемминга повергли в экстатическое изумление. Правда, это не отражалось на их внешности, но я не сомневался, что внутри их переполняет праведный восторг, ибо здесь, рядом с ними, находился кто-то, кого они могли ненавидеть радостной и счастливой ненавистью, не испытывая никакого чувства вины - ненавидеть во имя Бога. С трудом оторвав взгляд от Фестуса Лемминга, я посмотрел на толпу. Я ожидал, что вся паства пялится на меня со злобной радостью. Но ничего подобного - никто из них даже головы не повернул в мою сторону. Только мое тщеславие заставило меня ожидать огромного, хотя и нелестного внимания знакомы имена Шелдона Скотта и Эльвиры Сналл. Эти люди и я жили в разных мирах, за что я был признателен Всевышнему, по крайней мере, не менее, чем они. Поэтому, если Фестус закончил, мне пришло время выбираться из этой ловушки, прежде чем он... - Да-да, его имя Шелдон Скотт, и, он здесь, ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ! Ничего подобного я не видел за всю жизнь. Я смотрел на толпу, а толпа уставилась как зачарованная на Фестуса Лемминга. В этот момент какой-то парень указал на меня пальцем. Я бы догадался об этом, даже если бы не видел собственными глазами, так как в ту же секунду буквально все головы в толпе повернулись - от Лемминга в небесах ко мне в аду. Движение было точным, словно военный маневр, как если бы ракеты могли одновременно действовать только своими головками... Зрелище было столь же поразительным, как вид четырех тысяч болельщиков, наблюдавших за очком в теннисном матче (для которого как раз подходила моя одежда), происходящем на склоне Альп. Мне не случайно пришел на ум военный маневр. Передо мной была армия - армия христиан, и ее солдаты, "чей меч - любовь", смотрели восемью тысячами глаз-дул на меня, стоящего спиной к стене, хотя и без повязки на глазах. Точно так же они "целились" в меня и раньше, но теперь все было по-другому. Я чувствовал силу, исходящую из этих восьми тысяч глаз, и никто никогда не убедит меня в обратном. Я ощущал ее, как биение тысяч маленьких черных крыльев... |
|
|