"Терри Пратчетт. Бац!" - читать интересную книгу автора

измученной души он извлек:
"Где моя корова?
Вот она?
Она говорит - Аррррг!
Это гиппопотам! Это не моя корова!"
Вечер бы по настоящему хорошим. Сэмми уже радостно улыбался и ликовал
по ходу действия.
Корова в конце концов найдется, когда все страницы будут перевернуты.
Определенное беспокойство вызывал тот факт, что рисунки всех этих животных
не смогли бы вести в заблуждение даже котенка, выросшего в темной комнате.
Лошадь стояла перед подставкой для шляп, а гиппопотам ел из корыта, к
которому были прислонены перевернутые вилы. Если глядеть сбоку, то на какую
то секунду изображение вполне могло сойти за корову... Тем не менее,
Маленький Сэм любил ее. В мире должно быть не было более часто прижимаемой к
себе книги.
Но на Ваймса она нагоняла скуку, несмотря на то, что он наловчился
воспроизводить все звуки и у него не было равных в произношении "Арррг!".
Однако, разве такая книга нужна городскому ребенку? Где он может услышать
все эти звуки? В этом городе, все эти животные могли издать только один
звук - шкворчание на сковородке! Но у детской комнаты свои собственные
секреты, со всеми этими овечками, плюшевыми мишками и пушистыми утятами
повсюду, куда ни глянь.
Однажды вечером, после трудного дня, он попытался выдать уличную версию
Ваймса:
"Где мой папочка?
Это он?
Он говорит - Козявка! Тысячелетняя рука и креветка!
Это Гнусный Штарый Рон, Это не мой папочка!"
Все шло довольно хорошо, пока Ваймс не услышал многозначительное
покашливание из дверей, где стояла Сибил. На следующий день Сэмми с детским
безошибочным инстинктом на такого рода вещи, сказал мисс Чистюле - Козявка!
И на этом все закончилось, хотя Сибил никогда не поднимала вопрос, даже
будучи наедине с ним. С тех пор Ваймс всегда придерживался строго
авторизированной версии.
Сегодня он читал книгу по памяти, а в окна стучал ветер и маленький
мирок детской, украшенный в голубых и розовых тонах, его мягкие и пушистые
обитатели, казалось, обволакивали их обоих. На часах в детской, маленькая
кудрявая овечка убаюкивала секунды.
В сумерках, еще не очнувшись полностью от мрачных отрывистых
сноивдений, Ваймс непонимающе озирался по сторонам. Его охватила паника. Что
это за место? Откуда здесь эти скалящиеся животные? Что это лежит на его
ботинке? Кто он такой, задающий все эти вопросы, и почему он укрыт голубой
шалью, с узором из утят?
Благославенная память вернулась к нему. Сэмми заснул с шлемом в руках,
обхватив его как плюшевого мишку и Дрибблер, всегда ищущий теплое местечко
для сна, положил голову на ботинок Ваймса. Кожа на ботинке уже покрылась
чем-то липким.
Ваймс осторожно забрал шлем, завернулся в шаль и побрел вниз в главный
холл. Он заметил свет, идущий из под двери в библиотеку, и, все еще не
совсем ясно соображающий, ввалился в нее.