"Терри Пратчетт. Вольные Мальцы" - читать интересную книгу автора

праотеческие. Как там ни записано их имя, все предки ее были такими: где
Болит - за то место и держишься.
На кухне никого не оказалось. Мать, видимо, понесла чего-нибудь
перекусить в загон для стрижки мужчинам, которые на этой неделе стригут
овец. Сестры Ханна и Заноза тоже там, сматывают шерсть и не оставляют без
пригляда работников-парней. У них всегда большое рвение к работе во время
стрижки.
Рядом с черным очагом была полка, которую мать по сию пору называла
Библиотекой Бабушки Болит, потому что приятно иметь в доме Библиотеку. А все
остальные говорили просто "Бабушкина Полка".
Она была невелика, книги втиснуты между банкой имбирных конфет и
фарфоровой пастушкой, которую Тиффани в шесть лет выиграла на ярмарке.
Книг было всего пять, кроме большого дневника фермы - с точки зрения
Тиффани, его нельзя было считать за настоящую книгу, потому что дневник
писали сами. На полке стоял словарь. Стоял Ещегодник, менявшийся каждый год.
Рядом с ним - "Болезни Овец", раздувшиеся от Бабушкиных закладок.
Бабушка Болит насчет овец была знатоком, хоть и называла их "мешки
травяные, что придумывают, как бы еще сдохнуть". За много миль другие
овцеводы приходили звать ее к своей заболевшей скотинке, и они говорили:
"Легкая Рука", хотя сама она говорила: и для овец, и для людей лучшее
средство - дать скипидару, да кляток, да пинка.
Из книги отовсюду торчали бумажки с Бабушкиными собственными рецептами
лечения овечьих болезней. В большинстве рецептов был скипидар, и в
некоторых - клятки.
Рядом с книгой об овцах стоял тонкий маленький томик "Цветы Мела".
Среди трав плоскогорья полным-полно было мелких, замысловатых цветочков:
Примула Верис, Колокольчик Круглолистный. И еще более крохотных, которые
как-то выживают на овечьем пастбище. На Мелу цветы должны быть хитры и
крепки, чтобы пережить овец и зимние бураны.
Кто-то раскрасил от руки цветы на картинках, давным-давно. На форзаце
было написано аккуратным почерком: "Сара Нытик", так звали Бабушку до
замужества. Может быть, она думала - чем быть из Нытиков, лучше уж пусть
Болит.
И наконец - "Волшебныя Сказки Для Детушекъ Хорошихъ", книга еще из тех
старинных времен, когда в знакомых словах попадались непривычные буквы.
Тиффани залезла на стул и взяла книгу. Переворачивала страницы, пока не
увидела ту, что искала, и некоторое время молча смотрела на нее. Потом
убрала на место книгу и стул и открыла буфет.
Нашла там суповую тарелку, а в ящике стола - материну портновскую
ленту-сантиметр, измерила тарелку и проговорила:
- Хмм. Восемь дюймов. Почему нельзя было так и сказать!
Сняла с крючка самую большую сковороду, на которой можно было за один
раз приготовить завтрак для полудюжины человек, вытащила из банки на шкафу
пригоршню сластей и положила в старый бумажный мешочек. После, к хмурому
недоумению Вентворта, взяла его за липкую руку и снова повела в сторону
ручья.
У реки все выглядело очень как всегда, но Тиффани не собиралась
позволить этому себя одурачить. Все карпы скрылись, и птицы не пели.
Она выбрала место на берегу, где рос куст подходящей величины. Потом
крепко, как могла, вбила в землю деревяшку и привязала к ней мешочек