"Патриция Поттер. Вне закона " - читать интересную книгу автора

Оказывается, тут были еще и дети. Что, по мнению этой скотины Ньютона,
он должен был сделать с ребятишками?
И он должен был поверить, что эта женщина соблазнила и обманула
старого ранчера. Как она могла привлечь кого-то, родив четырех детей? Он
встречал достаточно женщин, изможденных, постаревших раньше времени - все
из-за того, что они много рожали. А все знакомые ему учительницы были
страшны, как смертный грех.
Чертов Ньютон.
Лобо знал за собой только одну слабость. Малыши. К тем, кто сам мог
постоять за себя, у него не было ни жалости, ни прощения, ни сострадания.
Ведь он сумел выжить - и другие могли это сделать.
Но маленькие... вроде этой малышки...
Если он позволял себе задуматься о таких вещах, то понимал, что эти
чувства берут исток в прошлом, когда ему было всего семь лет и апачи напали
на их караван. Он помнил агонизирующие крики убиваемых взрослых и детей,
слишком маленьких, чтобы вынести пеший переход. В его памяти запечатлелись
рыдания оставшихся в живых детей, взятых в рабство, как они день ото дня
слабели в пути, пока не остались только он с братом. Потом и его брат,
сломленный нехваткой пищи, изнеможением и страхом, перестал бороться, и его
оставили умирать в пустыне. Лобо никогда не забыть крики звавшего его
перепуганного до смерти ребенка.
Лобо хотел остаться с ним, но его грубо оттолкнул воин, который потом
обвязал его веревкой вокруг пояса и тащил за лошадью по земле, пока ему не
удалось подняться на ноги. Целую милю он с каждым, еле дававшимся ему
шагом, слышал зов брата, с плачем выкликавшего его имя. Иногда по ночам ему
все еще слышались эти звуки. Он слышал их сегодня, когда ребенок упал в
колодец. Будь проклят Алекс Ньютон.
Утром он скажет ему, куда тот может засунуть эту работу. И у Лобо
останутся две тысячи долларов. За беспокойство.
Он удобно устроился на одеялах, откинув голову на седло, поглядывая
вокруг. Закат солнца входил в число немногих вещей, доставлявших ему
удовольствие. Мальчиком и подростком он не знал ощущения свободы. Теперь он
был волен как ветер, не подчиняясь никому, не устанавливая себе ни правил,
ни ограничений.
Он потянулся, наслаждаясь ощущением каждой мышцы тела. Он был тощим,
как хлыст, что объяснялось как обстоятельствами, так и необходимостью. У
апачей никто не мог набрать лишнего жира, в особенности белый невольник. Ко
времени, когда он их оставил, ему для выживания требовалось совсем мало
пищи, и он по несколько дней мог обходиться без воды. Он мог пробежать
двадцать миль, не запыхавшись, мог усмирить любую лошадь. Он знал дюжину
способов убить человека и мог это сделать, не испытывая сожаления.
И неизбежно он приобрел репутацию, которой он специально не искал - но
он и ничего не делал, чтобы ее смягчить. Его репутация держала людей в
отдалении. Иногда только от взгляда его ледяных голубовато-зеленых глаз они
вздрагивали и торопились убраться подальше.
Именно этого он и хотел.
Огонь в небе теперь был притушен мягкими тонами сумерек, и пейзаж
потерял для Лобо свою привлекательность.
Он повернулся на бок, но сон не приходил. Он вспомнил мальчишку,
предложившего печенье. Черт побери, вот бы перепугалась эта... учительница!