"Александр Потемкин. Я " - читать интересную книгу автора

смог признаться им в своем выборе". - "Конечно, такое никогда не забудется.
Помню, как слезы наворачивались на глаза, обида сжимала горло". - "А не
забыл ли ты, как однажды понравившуюся чужую тетку назвал мамой, а она в
ответ бросила: "Проваливай, дурачок! Что, пряник решил выманить?" А потом
даже добавила: "Иди, иди отсюда, мелкий мошенник". Да, ты хлебнул много
разочарований. Осталось ли в памяти, как всю четверть на большой перемене ты
бегал на квартиру Хватайко, чтобы принести училке к обеду авоську с горячими
щами, котлетками и кондитерскими изделиями, а она выше тройки тебе никогда
не ставила и ни разу ничем не угостила? Хотя безмозглому сыну директора
почты Штучкина и придурковатой дочери начальника водокачки Бабошкина она
ставила пятерки и угощала маковыми бубликами". - "Ох, все помню, каждый день
моего детства превосходно сохранился в моей памяти! Я даже помню, как в
детском саду в средней группе я впервые стал ощущать по отношению к себе
открытую несправедливость, может быть, даже враждебность. В нашем дворе
росло с десяток тутовых деревьев. Заготовительная контора дала детсаду
коконы шелкопряда, чтобы дети кормили их листьями шелковицы. Каждые четыре
недели коконы, опутанные белоснежной шелковой паутиной, сдавались в
заготконтору. Те мои сверстники, кто занимался этим делом, получали как
добавку к ужину ложку повидла и шайбу хлеба. Воспитатели детсада ни разу не
допустили меня к шелкопрядным столам. Они занимали этим делом соседских
ребят или детей своих родственников и знакомых. Так что ни повидла, ни
хлебных добавок я так и не увидел. Почему-то каждый взрослый хотел дать мне
подзатыльник или обругать, а воспитатели искали меня только для того, чтобы
поручить самую унизительную работу. Может быть, воспоминания о поступках
моих родителей толкали их на это? Сейчас приходит на память, как вручали мне
описанные трусы девчонок, чтобы я относил их к ним домой, а назад приносил
сухие. Кому же дать такое задание, кроме как сиротской душе? Никто же за это
с них не спросит! Не было случая, чтобы меня хоть кто-то поблагодарил, дал
хотя бы маковку, сморщенную ягодку изюма! Они лишь рычали: "Почему она
натворила такое?" - и шлепали меня по голове, как будто я нес
ответственность за такие девчачьи недоразумения. Наверное, им казалось, что
они дают пощечину моему отцу или поносят мою мать. Может, я сам, рыжий и
худой, вызывал ненависть окружающих? Именно в детском саду номер три города
Путивля меня впервые потянуло к одиночеству. Я почти всегда сидел где-нибудь
совершенно один, вдали от воспитателей и сверстников. Лишь солнце ласкало
меня, а взбалмошные бабочки вызывали интерес к жизни". - "Сохранилось ли в
твоей памяти, как на уроке рисования в детский сад пришла корреспондент
местной газеты "Путивльская правда"? Она взяла твой лист бумаги и ахнула:
"Какая красивая Кремлевская стена! Как зовут мальчика? Об этом таланте
необходимо написать!" К ней тут же подошла воспитательница, взяла твой
рисунок и сказала: "Кремлевскую стену нарисовал Виктор Выпорков, сын
начальника "Сумсельхозтехники"". Ты удивился, но промолчал и отошел в
сторону". - "Да! Как же такое забыть? А на следующий день в газете было
написано, что "пятилетний Витенька Выпорков на уроке рисования старательно
выводил Кремлевскую стену". Или другой случай: кто-то из старшегруппников
разбил окно в соседнем доме. Вся администрация детского сада всполошилась:
хозяин дома был каким-то крупным хозяйственным начальником, а тот, кто
разбил окно - сыном партийного босса. Чтобы снять проблему, - не ссорить же
крупного хозяйственника и коммунистического лидера районного масштаба! -
педсовет постановил: наказать Ваську Караманова. Меня на три часа поставили