"Дмитрий Поспелов. Невосполнимая потеря" - читать интересную книгу автора

когда Нащокин хотел однажды послушать голос ушедшего из жизни друга, то
что-то сломалось в хитроумном изобретении итальянца. Острие только порвало
часть оловянного листа, не воспроизведя ни звука. И ящик был задвинут
сначала в угол кабинета, потом отнесен в кладовку.
И Нащокин уже почти никогда не вспоминал о нем. Тяжелые дни пришли для
него и его семейства. Частые переезды, при которых новые квартиры
становились все меньше и хуже, а количество вещей все время уменьшалось,
свидетельствовали о том, что достаток уходит, долги растут и новая жизнь так
не похожа на прежнюю. В конце 1854 года Войныч скончался. Еще раньше его
знаменитый домик и другие редкости были проданы за долги. Ушли к антикварам
и многие книги, а среди них и путеводитель по Москве Сергея Глинки, когда-то
забытый Пушкиным на ночном столике у Старого Пимена. Судьба плела свою
хитроумную сеть, узоры которой были известны только ей.

Электричка тронулась. "Следующая станция Лось", - послышалось из
динамика. Многие пассажиры невольно посмотрели на динамик. К радио в
электричках пока еще только привыкали. Борис Сергеевич Дмитриев встал и стал
протискиваться к выходу. Пора было выходить. Около дверей он еще раз
посмотрел на адрес, написанный на клочке бумаги. Электричка остановилась,
Дмитриев открыл дверь, спустился по ступенькам вниз и спрыгнул с последней
ступени на невысокую деревянную платформу. "Как пройти на Пушкинскую?" -
спросил он молодого паренька, оказавшегося рядом. Получив разъясненид,
Дмитриев быстро зашагал в нужном направлении. Охотничье чутье, знакомое всем
настоящим коллекционерам, подсказывало ему, что поездка будет удачной.
Дмитриев работал более тридцати лет научным сотрудником политехнического
музея. И все это время он проводил в поисках новых экспонатов.
Большинство коллекционеров рыскает в поисках картин и старых монет,
фарфоровых статуэток и почтовых марок. Дмитриев искал старые автомобили,
станки, вышедшие из употребления приборы. Все, что отжило свой короткий век
в быстро изменяющейся технике и было достойно музея, интересовало Дмитриева.
А его личные интересы и привязанности группировались около точных
измерительных приборов, арифмометров, кассовых аппаратов, приборов для связи
и радиоприборов. Еще до начала мировой войны, когда музей назывался
"Московский музей прикладных знаний", Дмитриев создал специальный отдел
прикладной физики. И гордился тем, что все технические новинки всегда
попадали в этот отдел почти немедленно. И как быстро (за несколько лет!) они
становились музейными экспонатами, становились устаревшими и ненужными вне
стен музея.
В последние годы Дмитриев выработал специальную тактику поисков. Он
составил картотеку всех бывших фабрикантов и заводчиков, антикваров и
комиссионеров. Через адресный стол он узнал адреса всех их ныне живущих
наследников и постепенно обходил их, знакомился, наводил разговоры на тему о
своей страсти. И, наконец, интересовался, не осталось ли гденибудь в
кладовке, подвале или на чердаке интересующих его вещей. Как правило,
посещение оказывалось безрезультатным.
Но иногда бывали настоящие удачи, и Дмитриев твердо придерживался
придуманной им тактики поиска. Сегодня он шел к родственникам Фридриха
Викентьевича Веркмейстера, державшего до революции известный магазин
"Старинные вещи" в тогдашнем Леонтьевском переулке.
Нужный дом оказался небольшим частным владением за глухим забором, с