"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора - Ты только что сказала... "Карнавал".
- Карнавал? - повторила Шарлотта. Опять это чувство горящей плети на обнаженной спине. - Тебе показалось. Конечно, ей показалось. Мир иллюзий, вот это что такое. И Шарлотта - повелительница иллюзий. Все эти годы ей казалось, что Шарлотта - ее подруга, что она должна приходить сюда каждый день и сидеть подле нее, как весталка, хранящая священный огонь. Зачем ей это? Зачем пытаться приручить черную кошку со стальными когтями? Зачем, если эти когти исполосовали ее сердце? - Карнавал... Снова этот беззвучный шепот. И снова боль. Ее руки в огне. Священный огнь... смертельный огонь... волосы Шарлотты... Уйти, бежать, пока еще не поздно... Но разве уже не поздно? - Карнавал... 4 Вот ее дом. Калитка пронзительно желтого цвета, вся в глубоких причудливых трещинках. Дверь, железная ручка, нагретая солнцем. Полусгнившие яблоки валяются в еще густой и зеленой, но уже тускнеющей траве. Эта трава так упорно прорывается между разбитыми серыми плитками, которыми выложена кривая, несуразная дорожка к дому. Глядя на эти твердые побеги, живыми ножами пробивавшие камень, Матильда всегда вспоминала Шарлотту. Почему? Она не знала... за что-то, с рождения знакомые шорохи и запахи. Занавески на окнах. Вот здесь кружево разорвано, здесь - пятно от жирного соуса. Циновки хрустят под ногами, выдавая ее присутствие. Жужжат мухи - уже давно полноправные обитатели дома. И пахнет сыростью, липкой, осенней, проникающей в каждый угол, затянутый паутиной, под каждую половицу... Все такое резкое, такое реальное, по сравнению с домом Шарлотты, где стены как будто стеклянные. Да и есть ли он, дом Шарлотты? Она не могла его вспомнить. Только саму Шарлотту - бледную тень за темнеющим синим стеклом. И Нина, рабыня, верный пес, у ее неподвижных ног. А все остальное - всего лишь иллюзия, тени. Обман, созданный волей Шарлотты, ее всемогущей безжалостной волей. Вот она, Матильда - существует ли она? Или она всего лишь снится Шарлотте, задремавшей у окна с раскрытой книгой на коленях? Мать стояла у комода, перекладывая стопки белья из одного ящика в другой - монотонно, как заведенная. Какая разница, в конце концов, где именно будут пылиться эти штопаные простыни? Вот так и я, подумала Матильда равнодушно, буду через тридцать лет стоять у комода. У меня будут такие же иссохшие желтые руки и морщины на лбу. Я буду носить темно-синее платье и поджимать тонкие губы. И это белье, и комод, и дом, где вечно что-то скрипит, кипит, или киснет в тазу с мыльной водой, будут для меня важнее всего на свете. А Шарлотта? Шарлотта старше Матильды, но разве это имеет значение? Шарлотта никогда не будет старой, - в это Матильда верила так же твердо, как мать верила в гипсовое грубое распятие над своей кроватью. Шарлотта вечно останется такой, как сейчас, как в тот день, когда она замерла в кресле. Как |
|
|