"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора Она заснула, прижимая к губам платок. Так вот откуда запах. Пятна крови
засохли и стали ржавыми - совсем как восходящее солнце за окном. Матильда встала и подошла к окну, прижала лицо к холодной и пыльной глади стекла. Где-то сейчас Шарлотта? Где она скрывается от солнечного света? В черном лакированном гробу, обитом прохладным шелком? С голубоватыми тенями вокруг запавших закрытых глаз? С руками, аккуратно сложенными на груди - тонкими руками, похожими на белые паучьи лапы? Неподвижная. Мертвая. Кукла. Они говорили, они предупреждали. Доктор. Сама Шарлотта. "Я всегда была такой. Всегда". Матильда подошла к постели Нины. Подушки заскорузли от запекшейся крови. Глаза уже остекленели, а беззубый рот все так же улыбался. Вы правда умерли счастливой, Нина? - прошептала Шарлотта. Во рту у нее заскрипел грязный песок. - Вы ничего, ничего не поняли... Улыбка Нины была такой блаженной, такой безмятежной. И Матильда вдруг воочию увидела, что произошло. Нина умерла здесь. В своей комнате. Значит, Шарлотта спустилась сюда. Спустилась сама. И Нина была вне себя от счастья, она не могла поверить своим глазам. Ее девочка, ее радость, ее куколка снова могла ходить! Нина смеялась и плакала от счастья, горячие слезы наполняли ее глаза и скрывались в глубоких черепашьих морщинах. Она заключила Шарлотту в объятия. Стиснула ее, что есть силы, своими руками, своими добрыми и сильными руками. Она обнимала ее, забыв обо всем на свете, целовала ее мягкие волосы цвета палой листвы, ее тонкие, как прутики, ледяные руки. И она не заметила, она ничего не заметила... Не заметила, как это случилось, как Шарлотта, ее девочка, прокусила ей шею и стала лакать, как котенок молоко из блюдца. темнело, но она была так счастлива... Она уже не ощущала ничего - только приторный запах волос Шарлотты, запах гниения, запах склепа... Ее девочка, ее любовь, ее малышка... Шарлотта подвела, нет, поднесла Нину к кровати и уложила на высокие, пышно взбитые подушки, - так же, как сама Нина каждый вечер укладывала ее, Шарлотту, свою девочку, свою святыню, своего молчаливого беспомощного ангела... Влажное лоно постели прогнулось, принимая горячую слабеющую плоть. И только тогда, только тогда Шарлотта оторвалась. Нина еще дышала, ей было так хорошо... Волосы Шарлотты блестели и играли в обступавшей ее зябкой темноте. Алые всполохи, рыжие всполохи... Шарлотта, красавица, Шарлотта, Шарлотта, детка... Нина улыбнулась, и ее не стало. Матильда долго, долго сидела у этой сырой теплой постели. Когда Шарлотта стояла в дверях, она ни разу не взглянула... Это было тело, всего лишь тело. Шарлоту никогда не трогали тела. Слишком много духа, слишком мало плоти... Доктор, доктор... Матильда, шатаясь, побрела в никуда, раздвигая руками липкий дурман. Надо идти. Пока еще рано, пока никто не проснулся. Если кто-то увидит ее выходящей из этого дома, в окровавленном платье, со склеенными кровью волосами, решат, что это она... Эта мысль ее рассмешила. В ребра снова впился чужой режущий смех. Ванная. Она включила воду, сунула ладони под тугую струю, протерла лицо. Оно было словно гипсовая маска. Белоснежная ванна. Нина купала в ней Шарлотту до самого последнего дня. Она была такой сильной. У нее были |
|
|