"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу авторакостра...
Да, и не забудьте приготовить ложе для той, что уже отдала нам свое сожженное сердце. Для нашей прекрасной принцессы с огненной гривой и полупрозрачными пальцами... 6 У него были такие странные глаза. Левый немного косил... или правый? Нет, все-таки левый, но дело не в этом. Глаза, покрасневшие после бессонной ночи. И что же мелькнуло в них? И когда? Что это было? Молодой полицейский, кажется, даже моложе нее. Или нет. Неуклюжий, худой, с плохо выбритым безвольным подбородком. И эти глаза. Странно, она это все отметила не до, а после. До она вообще на него не смотрела. И лишь когда зазвучал вопль матери - воющий, жалобный вопль, сорвавшийся в какое-то мычание - она, как при вспышке молнии, увидела все. Или только одно - эти глаза, в которых было... не сочувствие, нет. И не смущение. Это был ужас. Да, на какую-то долю секунду он вырвался наружу, выглянул из округленных косящих глаз. Первобытный, панический ужас. Но что его так напугало? Что? Ведь он полицейский, хотя и совсем еще мальчик? Ей тогда было жалко не Яна, не мать, а его. Ей хотелось прижаться к нему и сказать, что она тоже боится. Боится мрака, затопившего город. Боится мрака в собственной душе. Боится тех, у кого нет души. Мать стонала, качаясь в углу дивана. Что она понимает? Ей нет дела до Яну, не ей. Да и была ли она ей когда-нибудь матерью? Жалость и гнев боролись в Матильде. Она, двигаясь, как манекен, отвела мать наверх, ощущая себя ненужной. Когда она вернулась, он все еще ждал внизу. Бедняжка. Может быть, все-таки обнять его - как брата? Как брата! Смешно. И спросить, наконец, что же случилось на самом деле... Но она не сделала этого. Только сжала его удивительно мягкую руку - такую реальную в этом скользящем изменчивом мире. Нет, она ни о чем не спросит. Разве ей хочется знать? Мой брат, мой плюшевый медведь с оторванными лапами... Швы разошлись окончательно, опилки просыпались. Четыре стены снесены, разрушены, и в пустоте гуляет, хлопая дверцами шкафа, пронзительный ветер, разбивающий сердца и стеклянные фигурки на комоде... Не думать, не думать... Просто идти вперед под стук своих каблуков, похожий на барабанный бой. Сердце уже не бьется, оно молчит, а каблуки все стучат и стучат... Вот он, замок спящей принцессы, башня из слоновой кости. А вот мостовая. Она прижала руку ко рту. Сердце колотилось прямо на губах. Нет, никаких следов. Все те же холодные серые камни. Холодные и серые, как глаза Шарлотты. Она постучала. Тяжелая поступь, возня, - дверь отворилась, на пороге стояла Нина. Веки раздуты, седые волосы торчат, как грязная мыльная пена, на дряблых щеках - пунцовые пятна. |
|
|