"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора Матильда не знала. Не знала о том, что небо темнеет, что смутные тени,
покинувшие лес, заполняют его, словно гости - бальную залу. О том, что солнце скользит в луну, как в зеркальную пропасть, разбиваясь на бесчисленное множество осколков. Не знала о том, что в диких виноградниках длинные лозы шевелятся, будто змеи, и густой, как солнечный свет, как кровь, приторный сок стекает на землю. Что далеко - за лесом - за лугом, простертом, как рана, навстречу пропасти неба - в черных болотах, куда не проникнет солнце, где светит луна и болотные огни, возрождается древний, истерзанный бог. Что воздух отравлен его дыханием, что в закатном сверкающем свете - его безумие. Юный бог, прекрасный, как сон, безжалостный, как ребенок... Он снова родился, он здесь. Волки в лесах недоверчиво льнут к шоколадной опавшей листве, к холодной земле, пахнущей тленом, и их голоса возносятся к небу, как песнопения. Опьяневший закат беснуется в небе, которого нет. Есть пустота; огненным вихрем мечется он в пустоте, пытаясь достать рыжим хвостом до бледных призраков звезд. Беги, Матильда. Беги от кровавых слез, горящих на небе, от бархатистого мрака, который ползет с болот. Ветер касается губ, он обжигает, пьянит. Горечь, Матильда. Горечь, горечь и горечь... И пустота внутри, такая же, как в небе; такая же, как за протертой до дыр тряпичной маской луны. Лишь золотые осенние листья гаснут в чернильной воде болот. Лишь над лугом вздымается серый шатер, и пурпурные звезды горят на его стенах... Это обман, Матильда, беги от него. Беги, пока яд не проник в твое сердце, не затуманил глаза. Беги, пока мертвый бессмертный зверь, спящий в тебе, не почуял запах вина и крови и не воскрес, не проснулся, не разорвал твою душу... Запах тлена, ладана, крови. Запах костра, сосновой хвои, влажной земли, роз - перезрелых, отцветших, из всех садов Востока. Или не было запаха. Только лишь тени в закатном удушливом мареве. Не вдыхай. Не смотри. Не слушай. По улице шел Карнавал. Музыка. Или это была не музыка? Звенящий шепот бубенцов, гортанные всполохи бубнов. И - иногда - пронзительный, горький вопль скрипки. И все это на фоне другого звучания. Это церковный орган? Или нет? Тяжелый, густой, мучительный звук, противиться которому немыслимо. Звук без начала и без конца. Этот звук мог зародиться на дне океана, в те времена, когда до человека было дальше, чем до звезд на небе. Темнело. Из сумерек величественно выступили кони. Вороные, лоснящиеся серебром. Что у них на головах? Черные плюмажи? Разве это - траурный кортеж? Безумие. Мостовая замирала под тяжелыми бесшумными копытами. Время крошилось. Воздух звенел, как решетка. Львы. Помост, а на нем - в окружении ржавых прутьев - три льва. Три пылающих яростно солнца. В узких зрачках, рассекающих их золотые глаза - смерть, кровь и пустыня. Снова помост. Закрытый фургон. С каждым ударом сердца становилось темнее, холоднее. Сумрак разрезали первые звезды. Тени смыкались. И тут появилась она. Танцовщица. Она шла, летела, скользила в безудержном бешеном танце, держа на цепи сверкающую черную пантеру. Их тела почти что сливались в одно. Густые |
|
|