"Кэтрин Энн Портер. Тщета земная" - читать интересную книгу автора

- Твоя мама была святая, - машинально отозвалась кузина Ева.
Миранда, возмущенная, смолчала. "Никакая мама была не святая", -
хотелось ей крикнуть в лицо Еве, в огромные, лопатами, передние зубы. А
кузина Ева меж тем набралась злости и разразилась новой речью:
- Эми вечно мне твердила: "Выше голову, Ева, докажи, что хоть у тебя
нет подбородка, но есть воля", - начала она и даже затрясла кулаками. -
Всегда все родичи меня изводили из-за моего подбородка. Всю молодость мою
отравили. Представляешь, что это за люди, - продолжала она с яростью,
пожалуй чрезмерной для такого повода. - Зазывали себя воспитанными, а сами
отравляли жизнь Володенькой девушке из-за одной некрасивой черточки! Ну
конечно, сама понимаешь, они просто шутили, все просто очень забавлялись,
это говорилось не в обиду, нет-нет, не в обиду. Вот в чем самая жестокость.
Вот чего я не могу простить! - выкрикнула она, так сжимая руки, точно
выкручивала тряпки. - Ох уж эта семья! - Она перевела дух и села свободнее.
- Гнуснейшее установление, его надо бы стереть с лица земли. В семье корень
всех наших несчастий, - докончила она, напряжение отпустило ее, и лицо стало
спокойное. Однако она еще вся дрожала. Миранда взяла ее руку и задержала в
своей. Рука трепыхнулась и замерла, и кузина Ева сказала: - Ты понятия не
имеешь, что некоторым из нас пришлось пережить, но я хотела тебе показать
оборотную сторону медали. И заговорила я тебя, уже поздно, а тебе надо
выспаться и встать наутро свеженькой, - хмуро докончила она и зашевелилась,
громко шурша нижними юбками.
Миранду и правда одолела слабость, она собралась с духом и встала.
Кузина Ева опять протянула руку и привлекла Миранду к себе:
- Спокойной ночи, деточка. Подумать только, ты уже совсем взрослая.
Миранда чуть поколебалась и вдруг поцеловала ее в щеку. Черные глазки
на мгновенье влажно блеснули, и в громком, резком голосе кузины Евы - голосе
привычного оратора - послышалась теплая нотка:
- Завтра мы опять будем дома, предвкушаю с удовольствием, а ты?
Спокойной ночи.
Миранда уснула, даже не успев толком раздеться. И внезапно оказалось -
уже утро. Она еще силилась закрыть чемодан, когда поезд подошел к их
маленькой станции, и вот на перроне отец, лицо у него усталое и озабоченное,
шляпа надвинута на самые брови. Миранда постучала по оконному стеклу, чтобы
он ее заметил, потом выбежала вон и кинулась ему на шею.
- Ну, вот и моя большая дочка, - сказал он, будто ей все еще семь лет.
И при этом отстранил ее, и голос прозвучал натянуто. Отец не рад ее
видеть, он никогда ей не радовался с тех пор, как она сбежала из дому.
Миранде никак не удавалось убедить себя, что так оно и будет; хоть и знала,
но за время от одного приезда домой до другого не умела с этим примириться.
Отец посмотрел поверх ее головы, сказал без удивления:
- А, Ева, здравствуй, я рад, что кто-то тебе телеграфировал.
Опять Миранда почувствовала, что ее оттолкнули, опять уронила руки,
вскинутые для объятия, опять глухой болью сжалось сердце.
- Никто из моих родных за всю мою жизнь мне не телеграфировал, -
сказала Ева, лицо ее теперь обрамляла жидкая черная вуаль, видимо
сберегаемая нарочно для семейных похорон. - Я узнала о случившемся от
Кези-младшей, а та узнала от Габриэла-младшего. Гейб, надо полагать, уже
приехал?
- Кажется, все съехались, - сказал отец. Миранды. - В доме полно