"Элинор Портер. Поллианна вырастает (Повесть) " - читать интересную книгу автора

время, как она рада, что приехала, и как я добра, что взяла ее к себе на то
время, пока тетя Полли в Германии. Как, скажи на милость, могу я вдруг
обернуться к ней и сказать в ответ на все это: "Отправляйся, пожалуйста,
домой; мне ты здесь не нужна"? И что самое нелепое, так это то, что ей
никогда не приходит в голову, что она мне здесь не нужна, а навести ее на
эту мысль я не в силах.
Разумеется, если она начнет читать мне нравоучения или перечислять
выпавшие на мою долю блага, я вынуждена буду ее отослать. Я сказала тебе с
самого начала, что не допущу этого. И я не допущу! Два или три раза мне
показалось, что она собирается это сделать (то есть начать читать мне
проповедь), но пока все сводилось к какой-нибудь забавной истории о дамах из
благотворительного комитета, так что проповеди не получалось - к счастью для
этой девочки, если она действительно хочет здесь остаться.
Но, право же, Делла, она просто невыносима. Вот послушай. Во-первых, она
в безумном восторге от моего дома. В первый же день упросила меня открыть
все комнаты и не успокоилась, пока все шторы в доме не были подняты, чтобы
она могла "рассмотреть все эти совершенно замечательные вещи", которые, как
она заявила, даже "лучше, чем у мистера Джона Пендлетона" - понятия не имею,
кто это такой; вероятно кто-то из Белдингсвилла. Во всяком случае, он не
дама из благотворительного комитета. Только это мне и удалось узнать. Затем,
как будто не было достаточно того, что я бегала из комнаты, в комнату
(словно персональный гид), так она еще обнаружила в одном из шкафов вечернее
платье из белого атласа, которое я уже сто лет не надевала, и умолила меня
его надеть. И я надела - почему, не могу понять, знаю только, что я была
совершенно беспомощна в ее руках. Но это было только начало. Она упросила
меня показать ей все мои наряды и так забавно рассказывала о церковных
пожертвованиях, из которых прежде "одевалась", что я не могла удержаться от
смеха, хотя тут же чуть не заплакала, представив те ужасные вещи, которые
приходилось носить этому ребенку. От платьев, разумеется, перешли к
украшениям, и она так восторгалась моими двумя или тремя кольцами, что я по
глупости открыла сейф, только чтобы посмотреть, какие большие глаза она
сделает. О, Делла, я думала, ребенок сошел с ума: она надела на меня все
кольца, броши, браслеты, ожерелья, какие у меня есть, и настояла на том,
чтобы прикрепить к моей прическе обе бриллиантовые диадемы (когда узнала,
что это такое), так что под конец я сидела обвешанная жемчугами, изумрудами
и бриллиантами, чувствуя себя языческой богиней в индусском храме, особенно
когда этот нелепый ребенок принялся приплясывать вокруг меня, хлопая в
ладоши и распевая: "О, совершенно прелестно, совершенно прелестно! Ах, как я
хотела бы. повесить вас в окне - была бы такая отличная радуга!" Я еще
только собиралась спросить, что она имеет в виду, когда она вдруг упала на
пол и заплакала. И, как ты полагаешь, в чем была причина? Она была так рада,
что у нее есть глаза, чтобы видеть! Что ты на это скажешь?
И, разумеется, это не конец, а лишь начало. Она здесь только четыре дня,
но не потеряла ни минуты зря и уже может причислить к своим друзьям
мусорщика, участкового полицейского, разносчика газет, не говоря уже обо
всей моей прислуге. Они, похоже, совершенно очарованы. ею, все до одного. Но
не думай, пожалуйста, что и я подпала под ее чары. Ничего подобного. Я
отослала бы ее к тебе сразу, если бы не чувствовала себя обязанной выполнить
обещание и оставить ее у себя на всю зиму. Что же до того, что она могла бы
заставить меня забыть о Джейми и моем глубоком горе, - это невозможно. В ее