"Б.Ф.Поршнев. Борьба за троглодитов (Журнал "Простор", 1968, 4-7)" - читать интересную книгу автора

возраставшей пытливостью собирал среди казахского населения сведения. Они
были вполне натуралистичны, зоолог придумал хитроумные контрольные вопросы.
О предварительных итогах он написал своим университетским руководителям
М.А.Мензбиру и П.П.Сушкину. Первый ответил замораживающим скепсисом,
второй - горячей поддержкой и настоятельной рекомендацией продолжать сбор
материала. П.П.Сушкин написал и затем повторял ему, что путешественники по
Центральной Азии, и в их числе П.К.Козлов, уже слышали о таком существе и
делились с ним сведениями. И вот с 1911 года, забросив на время даже занятия
в университете, посвятив всего себя великой теме, юный исследователь в
течении двух-трех лет объезжал прилегающие к Зайсану и Тарбагатаю районы
Джунгарии, тщательно выспрашивая и записывая все, что так или иначе касалось
дикого человека. Говорили, что этот ксы-гыик водится в общем южнее - там же,
где ат-гыик (дикая лошадь) и тье-гыик (дикий верблюд). Когда многое
прояснилось, В.А.Хахлов подготовил экспедицию в составе двух казахов в
Синьцзян для доставки к нему, в Россию, в кожаных мешках, в формалине головы
и конечностей ксы-гыик. Но в пограничных делах нужны были официальные
бумаги, и вот в 1914 году, согласовав с П.П.Сушкиным, В.А.Хахлов шлет
предварительное сообщение и просьбу о помощи в Петербург - в Академию наук.
Прошли месяцы мучительного ожидания, и, частным путем зоолог узнал, что его
письмо решено "оставить без последствий", так как его представления
свидетельствуют о полном невежестве в антропологии. Попробовали с
П.П.Сушкиным переадресовать просьбу в Географическое общество, но в это
время уже началась мировая война, о заграничной экспедиции нечего было и
думать, да и В.А.Хахлову пришлось вернуться в Москву - в университет. И
никогда уже не довелось больше заняться безумием юности.
В этих автобиографических сведениях (подтвержденных кое в чем, как
увидим, архивным розыском) особенно важно поощрение со с стороны
П.П.Сушкина. От каких таких путешественников уже слышал он о "диком
человеке" в Центральной Азии? А ведь несомненно с его слов В.А.Хахлов начал
свое упомянутое заявление "К вопросу о диком человеке" так: "Сам по себе
этот вопрос не нов: мы уже встречаем указания об этих людях у некоторых
путешественников по Центральной Азии..." Нет, почти ничего не встречаем -
если говорить о печати. П.П.Сушкин мог лишь прочесть кое-что у английского
путешественника В.В.Рокхила или слышать о его данных от переводчика на
русский - путешественника Г.Е.Грумм-Гржимайло. А того навещал Жамцарано. Мог
П.П.Сушкин к тому времени слышать и о наблюдении Барадийна. О других
остается лишь гадать, за исключением Козлова, которого Сушкин прямо называет
Хахлову. Козлов же действительно нечто важное знал. Его любимый ученик
Симуков, упомянутый выше, просто не стал бы готовиться к специальной
экспедиции без ведома и влияния учителя. Археолог Г.В.Парфенов поведал о
признании П.К.Козлова в 1929г. в личной беседе: во время одной из экспедиций
в Центральную Азию казак Егоров, преследуя раненого дикого яка на склонах
Тянь-Шаня, встретил диких людей, покрытых волосами и издававших какие-то
звуки; Пржевальский в отчете промолчал об этом.
Это звено тянет цепь еще глубже в прошлое. Учитель самого Козлова,
Н.М.Пржевальский, два-три раза был на пороге несостоявшегося неслыханного
открытия. Во время первого центральноазиатского путешествия 1872 года он
собрал в горах сведения о хан-гуресу (человеко-звере), назначил премию
охотникам, но был обманут показанным ему чучелом медведя. Пржевальский не
знал тех изображений хан-гуресу, которые позже были открыты в