"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

животных скипидаром или дегтем, но то, что они увидели, было непостижимо.
Вначале мазь обезболивала раненую поверхность, страдания больного угасали.
Вслед за тем начинался бурный рост соединительной ткани. Рана заживала в
неслыханно короткое время. Так стремительно шел процесс гранулирования -
обрастания раны заживающей тканью, - что нервы не успевали за ним расти,
пораженное место долго оставалось нечувствительным к болям. Ничего подобного
врачи никогда не видали. В короткое время излечивались открытые переломы
голени и предплечья. Из сорока больных с огнестрельным переломом конечности
никто не погиб, и только один перенес ампутацию. Это было подлинное
торжество сберегательного метода лечения. "Ампутация бедра, - в свое время
писал Пирогов, - дает наименьшую надежду на успех, и потому все попытки
сберегательного лечения огнестрельных переломов бедра и при ранах коленного
сустава следует считать истинным прогрессом полевой хирургии".
Разрешилось вековое затруднение хирургии. Уже с четырнадцатого века
известно, что частая смена повязки травмирует рану. Врачи это знали, но
иначе поступать не могли. Лечебные растворы оставались жестоким испытанием
для раненых и для врача. Жидкость быстро высыхала и теряла свое
противомикробное свойство. "В наше время, - писал Пирогов, - хирурги
убедились, что рана тем лучше защищается от внешнего раздражения и заживает
скорей, чем реже она перевязывается". "Я оставил однажды повязки на ранах на
восемь дней, - признался друзьям Пирогов, - но вонь стала невыносимой. Раны
я нашел нечистыми и раздраженными. У всех почти больных развилась лихорадка
и усилились боли... В военной практике, несмотря на хорошую грануляцию и
наклонность раны к заживлению, приходится перевязывать ее не менее раза в
сутки, а обыкновенно и два..."
Великий русский хирург стал в тупик перед этой проблемой.
Повязка Вишневского могла оставаться без смены до десяти дней и больше.
Она не загнивала и не утрачивала своих лечебных свойств. В условиях
эвакуации, когда поврежденные конечности заключены в шины и смена перевязки
грозит смещением раздробленной кости, трудно переоценить значение этого
средства.
При очень тяжелых ранениях или после обильных кровотечений наблюдается
состояние, известное под названием "шок" - потрясение, удар. Ничего нет
страшней и неопределенней его. Лучшие силы науки были мобилизованы в прошлой
войне на борьбу с этим грозным явлением. К их услугам были тысячи пораженных
людей, огромный материал наблюдений, и все же суть травматического шока
оставалась необъяснимой.
Вот как описывает Пирогов состояние такого больного:
"С оторванной рукой или ногой лежит он, окоченелый, на перевязочном
пункте. Он не кричит и не жалуется, не принимает ни в чем участия и ничего
не требует себе. Тело холодное, лицо бледное, как у трупа, взгляд неподвижен
и обращен вдаль, пульс, как нитка, прощупывается едва. На вопросы окоченелый
или вовсе не отвечает, или только про себя, чуть слышным шепотом, Дыхание
едва приметно, рана и кожа почти нечувствительны, но если большой нерв,
висящий из раны, будет чем-нибудь раздражен, больной легким сокращением
мускулов лица проявит признаки чувства. Иногда это состояние проходит через
несколько часов, а иногда продолжается до самой смерти..."
О шоке написано множество книг. Его возникновение объясняли по-разному.
Одни - нервными механизмами, которые воссоздают эту картину рефлекторно.
Другие видели в этом результат отравления продуктами распада раненой ткани.