"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

практикой. Количество вводимого новокаина, сроки впрыскивания и комбинации с
бальзамом стали определяться течением процесса болезни. Тонкость дозировки
теперь нередко решала, даст ли бальзам одни результаты или другие -
противоположные.
Была создана новая научная область, хирургия получила большое
подспорье. Справедливо спросить: какой ценой добился Вишневский успеха?
- Я ни одной минуты, - говорит он, - не думал о другом, кроме
анестезии.
Это именно так: он не давал себе ни минуты покоя. Вот он только что
проделал несколько перевязок, пришел убедиться, как идет послеоперационный
процесс. То, что он увидел, вынуждает его внести изменения в систему
применения мазевой повязки. Неспокойная мысль не позволит ему отложить эту
работу. Возникнут новые предположения, планы, идеи... Находясь с ассистентом
в командировке, ученый ночью вдруг будит его.
- Я думаю над тем, - спешит он поделиться неожиданной мыслью, -
правильно ли мы ведем больных с гнойниками плевры? Не передерживаем ли мы
тампоны у них? - Он перечисляет целый ряд наблюдений и неожиданно принимает
новое решение.
Суровое чувство ответственности, беспощадная строгость к себе и другим
лишают его покоя. Время угомониться, утешиться сознанием, что жизнь прошла
не напрасно, насладиться покоем и славой.
' - Я разучился отдыхать, - возражает он на упреки. - Мне все кажется,
что остались кое-какие недоделки. Управлюсь с ними - и можно будет уйти на
покой.
Друзья и семья махнули рукой на эти речи. Недоделок у него хватит на
целую жизнь. Он недавно зачастил в акушерскую клинику, водил туда
помощников, размышлял, волновался, и кончилось тем, что он разработал
систему лечения грудницы. Новокаиновый блок избавлял матерей от тяжелых
страданий и уродующей грудь операции. В начальных стадиях болезни блокада и
повязка обрывали нагноение и прекращали грудницу в несколько дней. В тех
случаях, когда операция была уже сделана, новое средство вдвое быстрее
приносило выздоровление.
"Недоделки" нашлись и в операционной родильниц. Явилась возможность
отвести угрозу ножа, когда сокращенная спазмами матка препятствовала выходу
ребенка на свет. Новокаиновый блок, который устранял непроходимость
кишечника, спазмы сосудов и атонию желудка, менял тонус матки. Роды
происходили без осложнений, легко.
Напряженная и трудная жизнь!
- Я почти не читал занимательных книг, - сознается Вишневский, -
хирургия не оставляла мне времени. О, до чего она жадная! У меня не
оставалось свободной минуты. Мне делалось не по себе, когда со мной
заговаривали о литературной новинке или о новом произведении искусства. Я с
отчаянием набрасывался читать что попало, торопился наверстать потерянное
время, но хирургия очень быстро меня отрезвляла и возвращала на место. Вот
почему я всю жизнь тянулся к людям искусства и литературы, жаждал узнать,
услышать от них то, чему сам не успел научиться.
Так трудна прошедшая жизнь, что он не соглашается дать сыну образование
врача. Он просит друзей отговорить молодого человека от карьеры хирурга.
Предприятие не имело успеха: и сын его и дочь стали врачами.
Годы труда, тревог и опасений вытравили из его сердца былые увлечения,