"Александр Поповский. Испытание " - читать интересную книгу автора

веселье.
"Что значит счеты? Что ты хочешь этим сказать?"
"Он боится, - говорю я, - что должность вышибут из его рук. Что за
радость председателю стать бригадиром?" Лучше бы я промолчал. Он вскочил как
ужаленный:
"Как ты смеешь, дурак!.. Старый лгун!"
Надо знать агронома, в гневе лучше ему смолчать. Я тихонько шепчу:
"Ты не понял меня! Он сводит счеты со своим родом, который не уважил
его".
Мукай сразу остыл. Пошел разговор: откуда я знаю? Люди сказали. Какие?
Ах, вот как, понятно, так бы и сказал. Мукай ему этого не простит. Интересы
колхоза прежде всего. Я повторяю за ним: "Конечно, конечно" - и тут же делаю
еще одну глупость:
"Ты заметил, Мукай, как крепко он держится за русских людей? Он здорово
их защищает".
Агроном уже снова сердит. Эти советские люди - сущие звери. Не хочешь -
не надо, чего ради рычать?
"Никто их не защищает, мы защищаем себя. Они за нас умирают".
Я не спорю, это так. Мукай просто не понял меня.
"Ты напрасно кричишь. Русские люди не так уж плохи, но ты разве не
заметил, что наш Джоомарт сторонится своих и льнет к чужим? Джоомарт ждет
момента, когда в колхозе останутся одни его друзья - те, что пришли из
заставы".
Что значит вовремя вздохнуть, - смущенный агроном отвернулся, Сыдык
может поклясться, что тот был растроган до самого сердца.

***

Джоомарт нашел Мукая на опытном поле. Он сидел в лаборатории -
деревянном бараке со стеклянной крышей без полов - за ящиками и горшочками
высеянных злаков. Его руки озабоченно кружились, льнули то к растениям, то к
листочку бумаги для записей. Он пропускал между пальцами стебли пшеницы,
словно просевал золотистые локоны, измерял каждый колос осторожно и нежно.
Они сели друг против друга и заговорили о делах. Агроном не давал
Джоомарту слово сказать, пусть смотрит да слушает, учится маловажное от
важного отличать, простые вещи от чудес. Взять хотя бы вот эти колосья. В
них будут злаки, каких никто еще не видел. Дайте срок, год-два, об этом
растении узнают повсюду. Тут слились воедино выносливость и зимостойкость.
У него веселые глаза, они словно прячут игривую тайну. Не то чтоб грех
или порок, нет, нет. Слукавил человек, набедокурил - и некуда податься, а
глаза его выдают. И движения слишком резкие. Смеется без удержу, от радости
подпрыгнет, присядет - не агроном, а мальчишка.
Он пригибается к ящику над большими колосьями и всплескивает от
восторга руками. Здесь он разделался с природой, уложил ее, как говорится,
на обе лопатки. Никогда ей отсюда не выбраться. Никогда! Один из злаков
слишком рано цвел для сыртов и от заморозков страдал, другой цвел слишком
поздно и вызревал уже в пору дождей. Он случайно скрестил их, без всякого
расчета, от нечего делать, и вот результат - золотая середина. А что вышло у
него с корнеплодом!
Мукай вскидывает плечами, закатывает глаза и так замирает. Ну, чем не