"Александр Попов. Наследник" - читать интересную книгу автора

раздражение на бравого молодого лейтенанта, командира взвода, недавно
окончившего военное училище. Лейтенант был влюблен во все военное: и в свои
всегда до блеска начищенные яловые сапоги, и в подогнанную под свою
худенькую фигуру гимнастерку, и в фуражку, и в командирские уставные
команды; он частенько поглаживал тонкими пальцами свою новую кобуру с
пистолетом. Как нередко бывает свойственно тщеславным молодым людям, которые
только что получили власть, лейтенант думал, что начальник должен быть
непременно строгим и требовательным, и к солдатам он обращался нахмурив
брови, силился говорить с хрипотцой, но голос его был тонкий и ломкий, чего
никак не мог скрыть лейтенант, как ни старался...
В дороге эшелон бомбили. Паровоз с оглушительным грохотом и шипением
затормозил, люди стадно повалили из вагонов и побежали в лес, толкаясь и
падая. Земля вздымалась к потемневшему небу и бросалась, как зверь, на
людей. Потом была тишина, и Петр слушал биение своего сердца.
Через сутки спешно наладили рельсы, и эшелон понесся на юго-запад, но
уже никто не играл в карты и не улыбался. Все ясно, со страхом и злобой
поняли: да, земляки, на самом деле - война.
За полночь всех где-то высадили и сразу же возле железной дороги
приказали рыть окопы. Как рад был Петр этой хотя и пустячной, но все же
работе: работа - вот где он чувствовал себя на своем месте, вот что
приглушало в нем тоскливые переживания. Поутру в темноте вдруг раздался в
окопе выстрел, хотя было настрого приказано соблюдать тишину и не зажигать
огней.
- Экий дурень, - послышался чей-то молодой басистый шепот.
- Для него, паря, все мучения закончились, - отозвался хриплый
простуженный голос и тяжелый сострадательный вздох.
Щеголеватый лейтенант высветил фонариком чье-то скрюченное, безжизненно
сломившееся тело, - зажмурился, сокрушенно покачал головой. В подбородок
мертвеца было вставлено дуло винтовки, а палец застыл у курка.
Петр не смог уснуть до рассвета. К нему подползал земляк Чижов и
шепотом сманивал в близлежащую деревню, в которой можно будет, уверял он,
погулять, а может, с какой-нибудь солдаткой переспать. Но Петр отправил
Алексея подальше и стал думать о доме.
Утро пришло теплое, солнечное, безмятежное, на молодой нежно-изумрудной
траве ожила, сверкая, роса. Крадучись пришел из деревни веселый, выпивший
Алексей и стал рассказывать бойцам, как провел ночь; облизывал, улыбаясь,
красные губы. К нему подошел седой старшина с двумя солдатами и четко велел:
- Сдать, рядовой Чижов, оружие.
- Ты чиво, старшина? - улыбался Алексей, но старшина сорвал с его плеча
винтовку.
Алексей удивленно посмотрел на Петра, других сослуживцев, вкось
улыбнулся потускневшими губами.
Часа через два полк выстроили; на середину вывели под конвоем троих
дезертиров, которые ночью находились в деревне, и поставили их возле трех
неглубоких, только что вырытых ям. Коричневатые, как корка, губы Алексея
дрожали. Он испуганно, но внимательно смотрел на замерший, тугой, словно
забор, строй солдат и, видимо, хотел спросить у них: "Как же так, мужики,
земляки?" Двое других были солдатами-юнцами, и один из них упал перед ямой в
обморок, но его потрясли за плечи и установили на прежнее место.
Небритый, с изжелта-серым от бессонницы лицом офицер свежим, однако,