"Валерий Попов. Горящий рукав (Роман)" - читать интересную книгу автора

жизнь на нем и стоит. Например, вспоминаю похороны и поминки мачехи.
Предлагается почтить минутой молчания память замечательной женщины,
выдающегося селекционера. Потом, видимо, последует тост.
Полная тишина - и вдруг короткое, прерывистое бульканье. Кто-то, не
выдержав паузы, торопливо "набулькал" в рюмку. К скорби добавляется тихая
усмешка, какой-то ветерок проносится по лицам. Жизнь продолжается, несмотря
ни на что! Дороже всего стоит улыбка, появившаяся из глубины страдания.
Гротеск - лучшая модель жизни.
Гротеск - самый короткий, как вспышка молнии, путь от несчастья к
смеху. Этим я наслаждаюсь и до сих пор. Меня греет высказывание
Пруста: "В вечности от литературы остается только гротеск".
Раньше считалось, что нелепа лишь советская жизнь. Но этого и в
современной жизни хватает. И у меня перебоев с материалом как не было, так и
нет. По-моему, с переходом от расхлябанного социализма к якобы четкому
капитализму мало что изменилось вокруг.
Недавно я в мрачнейшем настроении сел в метро, но через минуту уже
ликовал, впрочем, вместе со всем вагоном. Одновременно со мной вошли два
усталых человека. Рухнули на сиденье и отключились. Но как! Один спал,
высоко подняв правую руку, и в руке той была не бутылка, не нож, но
шариковая ручка. Второй сполз почти в проход, но цепко сжимал в руке журнал
с заполненным наполовину сканвордом. То есть - сон сразил их как раз на пике
интеллектуального подвига: вот сейчас ребята немного передохнут и снова
продолжат свое нелегкое дело. С такими людьми писателю, да и вообще -
современнику, чем не жизнь?
Вагон с любовью и надеждой смотрел на них.
Пока писатель живет среди своего народа, такие подарки ему
гарантированы, даже обязательны, успевай только их фиксировать - и счастью
твоему не будет конца! Жить среди такой роскоши, событийной и словесной...
что тебе нужно еще?
В молодости у меня был друг, а вернее, сокурсник, обладающий поистине
уникальным даром. Он входил в незнакомую компанию, произносил пару фраз - и
через минуту его уже били.
- Как ты нашел нас?
- По запаху!
И понеслось!
- Ну как же ты так? - вытаскивая его в очередной раз, огорчался я.
- Конечно, правду никто не любит! - сплевывая кровь (или зубы), гордо
говорил он, явно считая, что он служит чему-то высокому.
Когда у нас в стране начались бурные события, я нетерпеливо ждал его
появления в роли дерзкого журналиста или бесстрашного депутата - причем с
любой стороны. Ему-то какая разница, с какой стороны резать правду-матку,
лишь бы резать ее! Но не дождался. Увы! Почему-то близкие знакомые никогда
не становятся знаменитостями. Но дело его живет.
- Куда вы нас посадите? - радостно спросил я официанта, входя в кафе.
- Только на кол! - с явным наслаждением произнес он.
Я сначала подумал, что, может, ослышался, может, он "на пол" сказал?
Но он был так горд, что явно сажал опостылевших посетителей именно на
кол! И таких героев полно, и главное - они чувствуют себя правыми, почти
святыми! Как говаривал тот мой друг: "А если он не поверит, что я хороший
человек, я так ему будку начищу - не забудет вовек!" Еще он говорил гордо: