"Полина Поплавская. Уроки любви" - читать интересную книгу автора

или менее жестких рамках, но, слишком щедро одаренный физически, он ломал их
на свой страх и риск.
И никакая изматывающая работа у балетного станка, заставлявшая падать в
изнеможении, прибегать к услугам массажистов, ваннам и прочим
восстанавливающим средствам, не могла заглушить в нем желания. Он прошел и
через дорогих, и через дешевых проституток, через любовь втроем и вчетвером,
через дрожащие жалкие тела четырнадцатилетних хихикающих девчонок и через
увядающие, истекающие последним соком щедроты пятидесятилетних матрон -
словом, через весь тот разврат, который навсегда иссушает большую часть
окунувшихся в него. Но славянская гибкость Милоша не позволила ему
погрязнуть в этой засасывающей трясине, и сколько раз, зажигая свечку перед
старинным образом Нишской Божьей Матери - единственным, что осталось у него
от его матери, Марии Навич, - он тихо шептал слова благодарности американке,
которая с самого начала открыла ему настоящие чувства и настоящую здоровую
плотскую радость. А потом, закрыв каждый раз покрывающееся жарким румянцем
лицо, он уже совсем беззвучно благодарил Божью Матерь и за то, что у этой
американки есть дочь - золотоволосый ангел, открывший ему двери
ноттингемского дома как врата в рай.
Его чувство к Джанет первое время и держалось именно в той форме
солнечной радости и умиления, в какой оно пришло к нему в то сказочное
Рождество. Но приехав на Касл-Грин через полгода, он увидел уже не бесполого
ангела, а девушку, пусть еще совсем не сознающую своей женственной прелести,
но от этого вдвое желанную. И эта девушка была его единокровной сестрой! К
ужасу перед кровосмешением у Милоша примешивалось еще и чувство собственной
черной неблагодарности, которую он, как ему казалось, проявлял по отношению
к принявшей его семье Шерфордов-Фоулбартов. А ведь еще была Пат... И скоро
те долгие задушевные ночные беседы, которые они с Джанет вели то в Трентоне,
то в Ноттингеме, стали для Милоша настоящей пыткой, ибо каждое ее движение -
брала ли она на руки маленького Фергуса, протягивала ли ему чашку с чаем или
просто проводила расческой по волосам - вызывало у него теперь острое
желание. Слава Богу, что девушка по своей неопытности не замечала слишком
явного доказательства этого желания...
И Милош снова бросался то в работу, то в похоть, то в молитву, всеми
своими поступками наглядно демонстрируя падения и взлеты славянина,
описанные еще Достоевским. Но самым ужасным было то, что, будучи мужчиной,
очень тонко воспринимающим все телесные флюиды, Милош прекрасно чувствовал,
что и Джанет тянется к нему, пусть сама еще не понимая того. И он всеми
доступными способами пытался закрыться. Порой ему в голову приходила дикая
мысль рассказать все - но не Руфи, а Пат или отцу, однако какая-то сила
удерживала его, и все тяжелей и сумрачней становились его бархатно-черные
глаза.
И сейчас, прижимаясь разгоряченным лицом к линолеуму, он думал, как
вести себя со своей мечтой, так неожиданно реализовавшейся в пляшущих бликах
рекламных огней. И Милош решился на самую откровенную игру.
Тем временем наваждение окончательно спало с присутствовавших, и студия
постепенно наполнилась разговорами, шумом и дымом. Лишь одна Джанет
по-прежнему сидела, напряженно выпрямившись и не сводя глаз с распростертого
тела в зеленом одеянии. Жан ласково положил ей руку на плечи.
- Неужели так сильно зацепило? Пойдем-ка лучше растолкаем героя и
познакомимся. - Джанет отрицательно замотала золотистой копной, ибо даже не