"Полина Поплавская. Зной" - читать интересную книгу автора

образ... Допустим, так: она сжигала свою жизнь, а пепел заворачивала в
красивые фантики воображения... Нет, лучше - в красивые фантики творчества.
Или - литературы? И это действительно так... Больше ничего не надо - только
литература, слава, успех!.. Да, но при этом каждый смазливый подонок будет
тыкать тебя носом в твои тексты! И наблюдать за тобой, как плешивый
орнитолог за зазевавшейся птахой!"
Арабелла вскочила и бросилась на кровать, но чуть было не обожглась
зажатой в кулаке тонкой сигаретой. Забежав в ванную, она бросила ее в унитаз
и, брезгливо стянув с себя одежду, встала под душ. Ей захотелось немедленно
смыть с себя запах незнакомца, который сейчас казался ей грязью жизни - той
самой жизни, что до сих пор была такой радостной и блестящей.

Глава 3

Кризис, так внезапно ворвавшийся в жизнь Арабеллы, изменил ее за одну
ночь. Заснув только под утро, она вскоре проснулась, быстро собралась и,
переплатив за срочный заказ авиабилетов, после полудня уже прилетела в
Лондон.
Получив багаж, она отправила его по своему адресу, попросив водителя
оставить вещи консьержу, а сама купила в ближайшем маркете первый
приглянувшийся велосипед с высоким рулем и неспешно покатила в сторону
Smoke.*
______________
* От англ. "дым" - шутливое наименование Лондона.

На ней был ее любимый Sloppy Joe* цвета весенней пашни, который она
надела еще в аэропорту: после знойного Фолмута вечерний Лондон казался
сыроватым. Размеренно крутя педали, Арабелла привычно формулировала:
"Кроссовки, никербокеры,** повязка на волосах - можно подумать, что она
никуда и не уезжала. Просто это освежающая велосипедная прогулка после
утомительного дня за компьютером". Слова послушно складывались во фразы, но
все-таки это не успокаивало - щемящее чувство неудовлетворенности засело
где-то совсем глубоко и не желало покидать ее даже здесь, в Лондоне, который
раньше устранял любой внутренний кавардак в ее душе - но не сейчас.
______________
* Просторный, бесформенный свитер; буквально - "неряха Джо".
** Широкие брюки, собранные под коленом.

Арабелла еще не осознала того, что вернулась домой - ее поездки обычно
были продолжительными, и еще совсем недавно ей казалось, что никто и ничто
не способно отобрать у нее эйфорию творчества, в которой она купалась каждый
раз, когда работала над книгами.
В самолете, оторвавшись на минуту от созерцания облаков, Арабелла
записала: "В сад, в котором он так любил гулять, пришла зима - и только
тогда он понял, что сад был воображаемым". Это по-прежнему относилось к ее
новому герою, писателю, и она еще не знала, что будет делать с ним дальше -
оставит на знойном побережье или возьмет с собой в Лондон. Но то, что и с
ним вскоре случится что-нибудь странное, она знала наверняка.
Она уже поняла, что отъезд из любимого Фолмута многое меняет не только
в ее жизни, но и в новом романе, начало которого было написано после первой