"Полина Поплавская. Вечер в Венеции" - читать интересную книгу автора

А он стал дарить ей цветы после их первых выступлений, и когда,
поссорившись с подружками, она шла с занятий одна, увязывался за ней. Идя с
ней рядом, он не мешал и не смущал ее, и Николе было по-прежнему легко и
весело с ним.
Париж был способен заразить своим весельем многих - даже уток, деловито
снующих по глади реки. Это он придумал утиный цирк, посмотреть на который
приходили даже старики-шахматисты с набережной. Брались чуть подсохшие
бабушкины кнедлики, нанизывались на длинный ивовый прутик, который можно
было скрутить кольцом, а затем этот самодельный обруч с лакомством держали
на фут от воды: особенно голодные утки подпрыгивали и, ухватившись клювом,
повисали, пытаясь отцепить черствый кнедлик. Или по-другому: ивовый обруч
медленно плыл по течению, в центре его кружились легкие сухарики, и утки,
почему-то не догадываясь взлететь над прутиком, подныривали под него и
всплывали в центре, разбрызгивая воду в разные стороны. Сколько раз Никола
ни присутствовала на утином представлении - она не могла удержаться и
смеялась до слез, а Париж с победным видом укротителя делал мужской балетный
поклон и прямо в кроссовках летал в пируэтах над зеленым газоном.
И еще Париж обладал удивительным качеством: он не умел обижаться.
Никола, повзрослев, проверяла его и так, и эдак - ничего не получалось.
Очерствев еще немного, она не раз пыталась сделать ему больно - будто
верность только того и достойна, - но он все равно не обижался. Потому что
уже слишком давно любил ее - девочку, подростка, девушку. Это чувство было
настолько естественным в нем, что не требовало ни отчета, ни даже названия.
...Он поджидал Николу после утренней разминки: обычно они вместе
спускались во дворик и, обрастая по пути веселыми попутчиками, двигались в
ближайшую кофейню: перед лекциями можно было позволить себе легкий завтрак.
Но вдруг в полутьме коридора он заметил приближающуюся мужскую фигуру.
Мужчина остановился у окна, и Париж разглядел Томаша, мужа Божены, которого
он первый раз встретил в гостеприимном доме Америги года два назад, а потом
стал часто встречать по вечерам - Томаш, видимо по поручению Божены,
встречал Николу в те дни, когда занятия заканчивались поздно. Париж и сам не
отказался бы от этой миссии, но накатившая на него подростковая
застенчивость мешала ему тогда самому предложить Николе себя в провожатые, а
случайность не могла прийти ему на помощь - им было не по пути.
А теперь Парижу было восемнадцать, мальчишеская стеснительность уже не
мешала ему. Он часто провожал Николу домой, и ему казалось, что ей это
приятно. Во всяком случае, цветочный дождь, которым он осыпал ее в такие
вечера, увлажнял ее глаза и льстил самолюбию.
...Париж хотел уже было спрыгнуть со старых декораций, на которых
коротал время (мужская половина раздевалок освобождалась раньше девичьей:
юные балерины еще долго прихорашивались, прежде чем выйти), чтобы
приветствовать Томаша. Но прозрачная дверь танцкласса блеснула на солнце, и
появилась Никола. Необычайно бледная, она, ослепленная ярким светом,
прищурилась и тут же оказалась в крепких объятиях, не сразу поняв в чьих.
Париж, спрыгнув, подался вперед, но сразу отпрянул. Томаш привлек Николу к
себе и целовал ее лицо... Это было не шутливое приветствие старшего,
взявшегося опекать юное существо: жадность и несдержанность зрелого мужчины,
берущего ему принадлежащее, сквозили во всех движениях Томаша - Париж понял
это сразу. Голоса выпархивающих из класса приятельниц Николы заставили
Томаша оторваться от нее и, слегка подтолкнув девушку вперед, быстро пойти