"Борис Поплавский. Домой с небес " - читать интересную книгу автора

явственного присутствия чего-то непоправимого.
День наконец кончился, бесконечно долгий летний день. Слабосердечная
истеричная экономка собирала обедать. Таня странно-угрюмо согласилась
встретить Олега после того, как проводит Ивана Герасимовича, который стоял
постоем на другой даче. По уговору, Таня и Надя должны были вернуться домой
спать, но тотчас же за калиткой, не сговариваясь, расстались, исчезнув в
темноте по темным своим делам. Олег в неудобной позе сидел при дорожке на
хвое и ждал. Тьма в лесу была непроглядная.
Музыка в Сен-Тропезе не играла в будний день, и там, далеко-далеко,
где-то за горами, гудели моторы военных аэропланов, совершавших ночные
полеты. Иногда одна из огромных звезд, а то две-три симметрично начинали
двигаться между черными ветвями. Но, пересекши небо, они исчезали в ровном
рокоте, и снова ночь вокруг была непроглядна, прекрасна, враждебна, и Олег в
ней, как доисторический охотник, был потерян, напряжен, весь превращен в
слух. Для него, городского подростка, кофейного юноши, эмигрантского
молодого человека, выросшего в дожде, все продолжало быть необычайным, и
тишина была так сильна, так страшна, так совершенна, что Олег все время
слышал шум крови в ушах. Издалека услышал Олег, как идет Таня, услышал
последние слова, которые она, посмеиваясь, бросила Наде:
"Ты поосторожнее с ним", и тихий, четкий, издали приближающийся хруст
гравия под ее крепкими ножками, ее крепких ножек по сухим веткам. И вот уже,
слабо маяча между деревьями, бело возник тихий, молчаливый, сказочный
световой круг от ручного электрического фонаря. Олег, притаившись, молчал,
белый свет приближался, совершенно скрывая идущую за ним, и вдруг Олег
почувствовал себя в фокусе электрического глаза и дико, как пойманный зверь,
уставился в него.
В ту ночь, полную звезд, полную тяжелого запаха хвои, среди теплых, во
тьме не позабывших солнца камней, они впервые поссорились, и Олег,
оторвавшись от Тани, в непродолжительном безумии храбрости ушел блуждать по
берегу в зловещем свете поздно вставшей ущербной луны, повторяя про себя
любимые грубые фразы свадебного марша "Лоэнгрина", и вдруг разом погасло
возбуждение, сердце физически сжалось предчувствием непоправимого, он
бросился искать ее и не нашел. О ужас, ужас, древняя потерянность, античное
отчаянье среди великанов судьбы и природы...
Бегом вернувшись к дачам, Олег с дикой мукой в сердце остановился
растерянно на перекрестке нескольких дорожек. Луна теперь поднялась выше, и
весь лес был изрезан белыми полосами, но где в них Таня?.. Куда ушла?.. Дома
ее не было - Олег уже успел заглянуть в низкое окно... Где, куда, в какую
сторону пошла в этом грозном хаосе деревьев, луны и камней? Отчаянье,
отчаянье... Я ее никогда не увижу, все пропало. Над ним, вырезаясь черными
силуэтами на театрально посиневшем небе, наклонялись огромные хвойные
чудовища - как будто их ветви, качаясь, вытягивались в неподвижной лунной
буре, бесшумной буре лунного света, как исполинские, черные волосы,
относимые бесшумным ветром, - а у их ног Олег буквально ломал и грыз себе
руки от неизвестности и тревоги, и все опять казалось театром, все только
притворялось небом, деревьями, луною, чтобы лучше его истребить и
уничтожить. Его душу, слишком высоко взлетевшую, взошедшую в одиночестве и
поэтому, как бешеная собака, осужденную самою природой.
В ту ночь, полную звезд, они впервые поцеловались, на несколько часов в
ошалении чувственности совершенно потеряв чувство действительности. Но не