"Алиса Поникаровская. Рассказы" - читать интересную книгу автора

как их коснулась чужая рука. И почти всегда ей казалось, что исчезло что-то
неуловимое, что-то волшебное, что еще несколько месяцев назад равняло их с
вечностью...
Она работала смотрителем в небольшом музее. Мир, который ее окружал,
всегда казался ей столь несовершенным: он все время менялся. После того, как
умерла ее любимая кошка, наевшись на улице какой-то дряни, она окончательно
поняла, что привязываться в этой жизни ни к кому нельзя, чтобы потом, когда
текучесть мира унесет любимое существо куда-то в очередные ответвления, ей
неизвестные, не было мучительно больно...
Старинные вещи, которые окружали ее на работе, дарили ей ощущение
уверенности. Они пережили и повидали так много лиц и веков, и, тем не менее,
остались такими же, какими вышли когда-то из-под руки мастера, и это
являлось для нее проявлением того, что никогда не было в окружающем ее мире:
проявлением стабильности.
Ее маленькая квартира на окраине города тоже походила на маленький
музей. Со своей скромной зарплаты, она умудрялась, отказывая себе
практически во всем, раз в месяц покупать какую-нибудь очень понравившуюся
ей антикварную вещицу. И чем старее была купленная ею вещь, тем больше она
радовалась приобретению.
Она пришла в музей сразу, кое-как закончив школу-интернат, и по
прошествии десяти лет безупречной работы и житья в общежитии, ей выделили
стандартную однокомнатную квартиру с крохотной кухней и такой же ванной,
которую она взялась обустраивать с неприсущим ей рвением.
В музее она была самой молодой, и сердобольные старушки-смотрительницы,
подрабатывающие к пенсии, считали ее слегка не от мира сего, и потому жалели
и подкармливали, шушукаясь между собой о ее странной привычке подолгу
застывать перед экспонатами и вздрагивать, словно возвращаясь откуда-то
издалека, как только ее кто-нибудь окликал.
Она любила бродить по залам музея в сумерках, сразу после закрытия,
когда смотрительницы выпроваживали задержавшихся посетителей, большую часть
которых, особенно зимой, составляли влюбленные парочки. Она провожала
странным, непонимающим взглядом воркующую пару, и снова завороженно
застывала у новой картины, подаренной музею очередным желающим попасть в
историю меценатом.
...Он первый раз появился в музее в начале зимы, в те дни, когда серое
низкое небо съедает тусклый блин солнца без остатка. Она бы не обратила на
него никакого внимания, как не обращала его никогда ни на кого: мало ли
бродит по музею одиноких людей, которым некуда деваться или просто нужно
убить время, но он сделал то, чего посторонним делать было нельзя ни в коем
случае - он коснулся кончиками пальцев ее любимой античной чаши. Она,
задохнувшись от такого кощунства, резко поднялась со стула и стремительно
шагнула к нему. Он отдернул руку и обернулся. И гневный окрик, готовый
сорваться с ее губ, превратился в тихий удивленный выдох. Она увидела в его
глазах отражение ее собственных волн, ее дрожи и благоговения перед
вечным...
На следующий день он пришел снова и на этот раз долго стоял перед
портретом, работы неизвестного автора 15 века - самой старой картиной,
которая была в их музее. Был будничный день, почти не было посетителей, и
она смогла разглядеть его получше. На нем было черное длинное пальто, с
поднятым воротником, из которого выглядывала худая шея, обмотанная грязным