"Юрий Поляков. Порнократия (Сборник статей) " - читать интересную книгу автора

опубликовал в "ЛГ" статью, где были, между прочим, и такие строки:
"Блистательный щит иронии! Мы закрывались им, когда на нас обрушивались
грязепады выспреннего вранья, и, может быть, поэтому не окаменели..."
Сегодня от этих слов я не отказываюсь. Да. Ирония вкупе с самоиронией была
средством психологической, нравственной защиты от нелепого жизнеустройства,
а автор этих строк был именно за ироничность своих повестей и бит, и хвалим.
Напоминаю все это не из тщеславия, а лишь для того, чтобы неискушенный
читатель не подумал, будто имеет дело с эдаким Угрюм-Бурчеевым, которому
вообще не нравится, когда люди улыбаются, а тем более смеются.
Это преамбула. А теперь суть: за последние годы, на мой взгляд, ирония
из средства самозащиты превратилась в важный и весьма агрессивный элемент
государственной идеологии. Если оттолкнуться от лозунговой классики, то
можно сформулировать так: "Капитализм есть частная собственность плюс
иронизация всей страны". Выглядит поначалу неожиданно, но - порассуждаем.
Помните, при социализме сатира была эдакой смешливой Золушкой, которая,
старательно начищая хозяйские позументы, иногда прыскала в ладошку? Но
Золушка вышла замуж за принца, а принц в результате дворцового переворота
стал королем. И вот сатира-золушка становится чуть ли не главным действующим
лицом нашей жизни, заполняет эфир и печать, без сардонической усмешки теперь
вроде как и слово-то сказать неудобно. Сатирик вместо генсека поздравляет
теперь народ с Новым годом. Тенденция...
Смеясь, человечество расстается со своим прошлым. Хоть и сказано
классиком, ныне не почитаемым, но сказано в принципе верно. Но ведь можно
взглянуть на это и с точки зрения управляемых процессов. Заставить общество
забыть о своем прошлом, а лучше даже возненавидеть его - задача любой
революции, особенно если воплощение ее идеалов в жизнь идет неважнецки.
А теперь постарайтесь вспомнить смысл юмористических и сатирических
произведений, слышанных и читанных вами за последние годы. Смысл таков:
какая постыдно смешная жизнь была у нас ДО, как нелепы люди, тоскующие о
прошлом, как омерзительны те, кто пытается сопротивляться тому, что
наступило ПОСЛЕ. Но ведь это как две капли воды похоже на пресловутое
"одемья-нивание" литературы, предпринятое в свое время большевиками. И суть
та же. Сидя в измордованном, голодном Петрограде, обыватель не должен был
вспоминать о прошлом как об относительно спокойной и безбедной жизни, пусть
даже и с квартальным. Он должен был вспоминать исключительно о проклятом
царизме с фабрикантами-кровососами, попами-пьяницами и т. д. История, увы,
повторяется, и не в лучших своих эпизодах. Поговорите сегодня с
пенсионеркой, роющейся в мусорном баке! Она между делом охотно поведает вам
про злодеев-партократов, сховавших народные денежки за границей, а может
быть, и расскажет неприличный анекдот про Брежнева, слышанный давеча по
телевизору в передаче, посвященной вопросам организации детского питания.
Этот тотальный иронизм напоминает мне массовый забег партхозактива в городе,
где первый секретарь увлекается бегом трусцой...
Тут я хочу сделать небольшое мемуарное отступление, имеющее, впрочем,
отношение к нашим рассуждениям. Однажды в пору моей комсомольской юности (а
у меня была-таки именно комсомольская юность) мне дали поручение -
пригласить на вечер отдыха молодежи какого-нибудь профессионального
юмориста. Я отправился в Москонцерт, но там мне объяснили, что в связи с
праздничными мероприятиями всех мастеров веселого жанра расхватали, остался
один, но брать его не советуют. Почему? В ответ только отвели глаза, как