"Юрий Поляков. Порнократия (Сборник статей) " - читать интересную книгу автора

Мог ли вчерашний южноуральский партизан поверить, что Блюхер - враг и
японский шпион? Мог ли вчерашний делегат III съезда комсомола, где блестяще
выступал и Н. И. Бухарин, поверить, что он - враг и бог знает чей шпион?
Отвечу: мог! Мог, если отец двумя десятилетиями раньше мог убить сына,
пошедшего с красными. Мог, если женщина могла застрелить своего
единственного синеглазого за то, что он остался верен Белому делу.
Перечитайте "Родинку" М. Шолохова и "Сорок первый" Б. Лавренева. Эти книги
не запрещались, из библиотек не изымались. Человек переводился в разряд
классовых врагов и сразу переставал быть человеком. Сначала врагом
объявляется тот, кто против нас, потом тот, кто не с нами, потом тот, кто не
поспевает за нами, потом тот, кто справа или слева... и так до
бесконечности. Нетерпение всегда идет рука об руку с нетерпимостью. Именно
это испугало в революции многих русских писателей, но еще совсем недавно их
точка зрения квалифицировалась как "мелкобуржуазный гуманизм".
Из террора, какого бы цвета он ни был, народ не выходит обновленным, а
только - ожесточенным. Жестокость, какой бы социальной демагогией она ни
оправдывалась, остается жестокостью. И еще неизвестно, что от чего больше
зависит - средства от цели или цель от средств, с помощью которых она
достигается. Нет, я не клоню снова к сослагательному "бы" в истории. Я
просто-напросто думаю о том, что даже единственно правильное в конкретно
исторической ситуации решение порой может быть причиной будущих бед и
трудностей.
Возьмем тот же комсомол. Уже на одном из первых съездов делегаты
постановили распустить организации бойскаутов и юных коммунистов как чуждые
истинному пролетарскому движению, считая, что комсомол один справится с
молодежью. Возможно, тогда это было верным тактическим решением, но в
результате сегодня семидесятилетний ВЛКСМ только учится общаться с
неформальными объединениями молодежи, только разворачивается к конкретному
молодому человеку, скрипя всеми своими структурами и сочленениями. И это
понятно: трудно из министерства по делам молодежи, каковым комсомол
обязывали быть многие десятилетия, взять и превратиться в боевую, живую,
ищущую (ну и так далее) организацию. Тем более что нынешние партийные
кураторы суть лучшие представители и воспитанники этого самого министерского
комсомола.
Кстати, занимаясь историей комсомола, я совсем недавно смог на своем
опыте убедиться, насколько широко распахнуты двери архивов и
документохранилищ. Захотел почитать стенограмму того печально знаменитого
пленума Цекамола, на котором решалась судьба А. Косарева и его сотоварищей.
Выправил бумагу в ЦК ВЛКСМ, пришел в Центральный архив ЦК ВЛКСМ и как
кандидат в члены ЦК ВЛКСМ попросил: дайте почитать. А один архивный
руководитель мне и говорит: "Вы бы лучше почитали мой материал в
"Комсомольской правде". Что можно - там все есть..." Это называется, попил
из реки по имени "факт". Что ж, продавца универмага мы узнаем по
импортно-разымпортной упаковке, а архивариуса, видимо, по имеющимся у него в
распоряжении дефицитным историческим сведениям. А ведь доступность
информации - необходимое условие раскрепощения личности.
Есть у нас и еще одна беда, препятствующая раскрепощению личности. Это
заштампованность сознания. Вот я, сравнительно молодой человек, садясь за
доклад, допустим к профсоюзному собранию, волей-неволей начинаю его
материалами съезда, в середочку вставляю цитату из В. И. Ленина, а