"Николай Полунин. Дождь" - читать интересную книгу автораномера телефонов; люди на улицах, толпы на улицах и площадях, людской потоп
главных улиц города; падает толстыми хлопьями снег, падает толстыми хлопьями пух тополей, светофоры делят осмысленный поток машин; диктор: "Вы смотрели передачу..."; таблички, инструкции по эксплуатации и технике безопасности., а вы знаете, я ни разу не видел, что бывает, если запустить бутылкой в экран телевизора; и снова - люди, руки, ноги, глаза, ноги, ноги, ноги, потерянный взгляд пса, неведомо как попавшего в метро, пес поджимает хвост и улыбается - всем на всякий случай; диктор: "Вы смотрели..."; самое страшное - это пригородные зоны, вытаптываемое пастбище для людей; господи, ну почему никак не проникаюсь я величием выстроенного человеком здания мысли и духа?! - то есть проникаюсь, конечно, и меня потрясает, но совсем не в том смысле...; приливы и отливы струй соков города - утренние и вечерние часы пик; нет, самое страшное - это горы, превращенные в ямы с залежами пыли; диктор: "Повышение темпов роста..."; поедем в отпуск вместе, да? - э-э... вообще-то... ты знаешь, я давно собирался тебе сказать... ты прости меня; диктор: "Музыкальная программа..."; нет, нет, самое страшное - это остеклованная почва полигонов и пластмассовые елочки по сторонам шоссе, и потерянный взгляд человека, неведомо как, попавшего в подземный цех-автомат, человек озирается на фотоэлементы и шарахается от дверец и люков - от всех на всякий случай... Не заметив как, я прикончил бутылку. Хотел по привычке поставить к ножке стола, но передумал и, пьяно хихикнув, размахнулся... Когда бутылка попадает в экран телевизора, первым делом слышишь звон, треск, всхлип прорвавшегося вакуума, стук осколков, шипение, хрип, и наконец видишь потрескавшийся экран с черным звездчатым отверстием, дальше там какая-то Но это еще не все. Второй бутылкой можно... я огляделся, - ага, в хельгу. Вот это вот хельга, или там горка, - в нее. В хрусталь. У меня, знаете, никогда не было хрусталя. И хельги не было, или там горки. Не собрался как-то. Тэк-с, ну здесь жить уже нельзя, того и гляди порежешься. Видите, я полностью отдаю себе отчет. Берем тр-ретью и... А что, собственно, я развоевался? Ты чего развоевался-то? Ты не знаешь, что должен делать? Не-ет, ты знаешь... С горящей свечой в руке и фляжкой коньяку в кармане я вывалился на лестничную клетку. Попробовал начать соображать, но сейчас это было трудно. У порога лежала моя монтировка, я подобрал ее. Начал вскрывать все двери подряд, временами отхлебывая из фляжки. Сперва у меня еще хватало ума только растворять двери, потом в одну из них я зашел, бормоча "кис-кис-кис", поблуждал в потемках, потом - в следующую и в следующую, и в следующую, натыкаясь всюду на мебель. В какой-то момент прямо перед собой я увидел обои в полоску, а на них - квадратную декоровую тарель. Тут я решил задержаться и немного пострелять (портупея все еще была на мне). Долго укреплял свечу и прицеливался. Дело оказалось увлекательным, хотя и несколько шумным. Ищем, значит? Ба-бах! Надеемся, не веря. Ба-бах! В единый, значит... ба-бах!.. миг. Ба-бах! ба-бах! Соплеменники. Со-планетники, со-участники. Ба-бах! Дзинь!- гильза во что-то. М-да, шумно. Уши. Заложило. Это из-за ограниченного объема. Объема про-стран-ства. Надо же, как это я все понимаю. Выпьем по этому случаю. Следующая пуля сбила свечу, я шагнул куда-то, ноги у меня заплелись, и |
|
|