"Николай Полунин. Дождь" - читать интересную книгу автора

номера телефонов; люди на улицах, толпы на улицах и площадях, людской потоп
главных улиц города; падает толстыми хлопьями снег, падает толстыми
хлопьями пух тополей, светофоры делят осмысленный поток машин; диктор: "Вы
смотрели передачу..."; таблички, инструкции по эксплуатации и технике
безопасности., а вы знаете, я ни разу не видел, что бывает, если запустить
бутылкой в экран телевизора; и снова - люди, руки, ноги, глаза, ноги, ноги,
ноги, потерянный взгляд пса, неведомо как попавшего в метро, пес поджимает
хвост и улыбается - всем на всякий случай; диктор: "Вы смотрели..."; самое
страшное - это пригородные зоны, вытаптываемое пастбище для людей; господи,
ну почему никак не проникаюсь я величием выстроенного человеком здания
мысли и духа?! - то есть проникаюсь, конечно, и меня потрясает, но совсем
не в том смысле...; приливы и отливы струй соков города - утренние и
вечерние часы пик; нет, самое страшное - это горы, превращенные в ямы с
залежами пыли; диктор: "Повышение темпов роста..."; поедем в отпуск вместе,
да? - э-э... вообще-то... ты знаешь, я давно собирался тебе сказать... ты
прости меня; диктор: "Музыкальная программа..."; нет, нет, самое страшное -
это остеклованная почва полигонов и пластмассовые елочки по сторонам шоссе,
и потерянный взгляд человека, неведомо как, попавшего в подземный
цех-автомат, человек озирается на фотоэлементы и шарахается от дверец и
люков - от всех на всякий случай...
Не заметив как, я прикончил бутылку. Хотел по привычке поставить к
ножке стола, но передумал и, пьяно хихикнув, размахнулся... Когда бутылка
попадает в экран телевизора, первым делом слышишь звон, треск, всхлип
прорвавшегося вакуума, стук осколков, шипение, хрип, и наконец видишь
потрескавшийся экран с черным звездчатым отверстием, дальше там какая-то
сеточка, она порвана и помята, и в ней торчит засевшая половинка горлышка.
Но это еще не все. Второй бутылкой можно... я огляделся, - ага, в хельгу.
Вот это вот хельга, или там горка, - в нее. В хрусталь. У меня, знаете,
никогда не было хрусталя. И хельги не было, или там горки. Не собрался
как-то. Тэк-с, ну здесь жить уже нельзя, того и гляди порежешься. Видите, я
полностью отдаю себе отчет. Берем тр-ретью и... А что, собственно, я
развоевался? Ты чего развоевался-то? Ты не знаешь, что должен делать?
Не-ет, ты знаешь...
С горящей свечой в руке и фляжкой коньяку в кармане я вывалился на
лестничную клетку. Попробовал начать соображать, но сейчас это было трудно.
У порога лежала моя монтировка, я подобрал ее. Начал вскрывать все двери
подряд, временами отхлебывая из фляжки. Сперва у меня еще хватало ума
только растворять двери, потом в одну из них я зашел, бормоча
"кис-кис-кис", поблуждал в потемках, потом - в следующую и в следующую, и в
следующую, натыкаясь всюду на мебель. В какой-то момент прямо перед собой я
увидел обои в полоску, а на них - квадратную декоровую тарель. Тут я решил
задержаться и немного пострелять (портупея все еще была на мне). Долго
укреплял свечу и прицеливался. Дело оказалось увлекательным, хотя и
несколько шумным.
Ищем, значит? Ба-бах! Надеемся, не веря. Ба-бах! В единый, значит...
ба-бах!.. миг. Ба-бах! ба-бах! Соплеменники. Со-планетники, со-участники.
Ба-бах! Дзинь!- гильза во что-то. М-да, шумно. Уши. Заложило. Это из-за
ограниченного объема. Объема про-стран-ства. Надо же, как это я все
понимаю. Выпьем по этому случаю.
Следующая пуля сбила свечу, я шагнул куда-то, ноги у меня заплелись, и