"Николай Полунин. Дождь" - читать интересную книгу автора

это было непривычно и ново, и опять дорогу мне перебегали кошки. Они
направлялись в лесопарк, что располагался по левую руку. Я подумал о
десятках и сотнях собак и кошек, запертых в обезлюдевших квартирах. В
ближайшие три-четыре дня они умрут от голода и жажды. У моих соседей жил
кот.
Я приостановился было, но решил, что сперва все-таки следует
окончательно выяснить положение. Следует быть здравым. А пока бросить эту
сумку, ну что мне в ней? Я вытащил и прицепил к поясу кортик, а сумку
оставил посреди мостовой. Она будет очень понятным знаком кому-нибудь. Если
он остался, этот кто-нибудь. В глубине души я, оказывается, еще очень верил
в это. Ни о чем не буду больше думать, а пойду в центр. Добираться мне часа
три, вот, значит, к вечеру и обернусь. А там посмотрим.
Миновав кинотеатр, я вышел на проспект с недействующими светофорами.
Два голенастых крана застыли средь полувозведенных корпусов, которым уже
никогда не быть достроенными. Неужели никогда? Солнце припекало уже не
по-осеннему, я взмок от быстрой ходьбы. Стащил пиджак, повесил его на
ограждение. Плохо, что часов нет, и теперь не будет, наверное. Если
городская сеть не работает, то все электрочасы остановились. Придется
ставить наобум, а это уже не то. И куранты, небось, стоят, у них ведь вряд
ли сохранилась механика, тоже на электричестве. Надо же, куранты не будут
бить. Зачарованный мир. Ты об этом так мечтал, правда?

2

Вчера, восьмого октября сего года, вечером, я четыре минуты подряд, с
17.18 до 17.22, страстно желал, чтобы род людской в единый миг исчез с лица
земли.
В тысячу восемьдесят седьмой раз я прослушал звонок, возвещающий об
окончании рабочего дня в конторе, где я служил. Собрал свои карандаши и
разложил их по секциям в пенале - буква к букве, цифра к цифре. Сказал "до
свидания" тому сослуживцу, которому всегда говорю "до свидания", и сказал
"привет" тому, которому всегда говорю "привет", и сказал "чао" - своей
нынешней, и "Всего доброго, Н. Н." - шефу (у меня недавно сменился шеф,
прежнему я говорил "Всего доброго, М. М."). Затем я закрыл глаза и ярко,
образно, всем существом своим возжаждав, представил, как я проснусь завтра,
а никого, никого, никого из них нет, и вообще никого нет.
...финнов, зулусов, американцев, португальцев, тасадай-манубе,
французов, англичан, китайцев, сирийцев, евреев, шотландцев, армян,
японцев, исландцев и ирландцев, русских, шведов, чехов, басков, бушменов и
австралийских аборигенов; подлых, честных, трусливых, великодушных,
ласковых, беспринципных, благородных, тупых, возвышенных; гетеро- и
гомосексуалистов, нимфоманок, лесбиянок, троттеров и зоофиличек;
республиканцев и демократов, коммунистов и неофашистов, зеленых,
неприсоединившихся и правых христиан; горных спасателей и индонезийских
пиратов, умных и дураков, эгоистов и альтруистов, богатых и бедных,
знакомых и незнакомых, никого...
Потом я отнял руки от лица и пошел домой, и по пути заходил в магазин
за продуктами и купил то, что было в магазине, и заходил в другой магазин
за сорочкой и купил ту, что была в магазине, и смотрел то, что показывали
по телевизору, и звонила та, которой я сказал "чао", и я отказался, и лег,