"Николай Полунин. Дождь" - читать интересную книгу автора

жилой массив, я проезжал промышленную зону. Масштабы здесь были иные, меж
однотипных заборов оставалось немало голой земли, и трава на ней уже
пожелтела и высохла. Земля выглядела совершенно обыкновенно, с мусором,
слякотью, просверками битого стекла, словно ничего не изменилось, и снова я
начал подпадать под эту картинку "просто раннего-раннего утра", но вид
заводских корпусов вернул меня к действительности. Они молчали.
Молчали совсем не так, когда за внешним безмолвием, внутри, неслышно
для стороннего уха, беспрестанно совершается работа. Сейчас молчали трубы,
молчали рельсы подъездных путей и провода высоковольтной линии, туши
градирен и торчащие несуразными грибами из почвы выходы каких-то труб,
обычно клубившиеся, и стаи черных птиц кружили, как над полем вчерашней
битвы. Циклопический цех автоконвейера горел с одного конца, испуская кучи
дыма, но не было видно никакого движения там. Каша, подумал я, каша.
Она началась. Аварии на дороге, горящие дома, горящие машины, сгоревшие
дома и машины; на реке, прижавшись бортом к быкам моста, полузатонула баржа
с песком. Снова - машины, машины. Поначалу я высматривал следы, какие-либо
признаки возможного человеческого присутствия, но вскоре мои собственные
дела отвлекли меня. Вот почти и центр. Столь велик родной город, что и у
центра есть окраины. Здесь, на площади, я притормозил. Серебристый молоковоз
высадил витрину и завяз в ней. Это был продовольственный магазин, и возле
него я остановился. Я давно чувствовал голод, воспоминания об утренней
ветчине подернулись дымкой. Из разбитой витрины, где все было перевернуто,
по тротуару раскатились кочаны капусты. Я положил щеку на руль и просидел
так минут пять, прикидывая свои задачи на ближайшее будущее. Затем, чуть не
порезавшись о кривые языки разбитого стекла, пробрался в магазин. Откупорил
бутылку минеральной воды и с наслаждением напился. В машину -
предварительно выбив остатки витрины - перетащил два круга сыру, хлеб,
яблоки. Все это, перегибаясь через откинутое сиденье, уместил сзади. Там еле
осталось место для ящика воды. Мне нужна другая машина, подумал я, отъезжая.
И проблема бензина... Сколько будет проблем. Кроме одной - свободного
времени. А значит, и все остальное решится.
Вдруг я увидел, что мне было нужно: возле булочной стоял фургон с
открытыми дверцами. Ага. Водить грузовик мне раньше не приходилось, но
справился удовлетворительно - после того, как очистил внутренность от
лотков и перегрузил свои припасы. Слава богу, лотки были пустые, рука не
поднялась бы вываливать хлеб на мостовую. А может, и поднялась бы. Наверное,
поднялась бы. Привычные мерки надо пересматривать, ведь в самом деле, я
теперь могу быть сколь угодно расточительным и не истрачу миллионной доли
обрушившейся на меня собственности. Нет, даже не в этом. Качество. Качество
стало другим. Ежели действительно общества нет боле, то и мораль его умерла
вместе с ним, и вы знаете, меня это не огорчает. По крайней мере в данную
минуту.
На очереди у меня был хозяйственный магазин - взять свечей, чтобы не
сидеть первую ночь в моем новом мире впотьмах. Я не стал долго раздумывать.
Развернулся и, медленно подавая назад, выдавил витрину. Керосинки, как
хотел, не нашел, зато свечей набрал штук сто. Посомневался, и, взломав
замки, проник в склад, но там из нужного мне сейчас тоже были одни свечи. Я
взял их три коробки и с тем отправился домой. На своей улице подобрал сумку.
Она лежала нетронутая, как я ее оставил. Уже был вечер, и я сентиментально
пожалел бросать сумку мокнуть под вероятным ночным дождем. Осторожно объехав