"Аркадий Иосифович Полторак. Гросспираты" - читать интересную книгу автора

Процитировав названную директиву, обвинитель осведомляется, не заставил
ли Редера такой документ, а также захват Австрии поверить наконец, что речь
Гитлера на ноябрьском совещании не была пустословием, а отражала его
подлинные намерения.
Редер отлично понимает, что знать планы Гитлера и оставаться у него на
службе означало уже полную виновность. И он старается удержаться на прежней
своей позиции, продолжая пользоваться старой аргументацией, которая теперь
стала уж совсем неле пой. Не искушенный в полемических битвах бывший главком
военно-морских сил на цистской Германии с тупым упорством твердит одно и то
же:
- Но ведь Гитлер очень часто грозил кого-то разгромить, а впоследствии
никого не громил. Он разрешал вопросы мирным путем...
Обвинитель напоминает Редеру, что на секретном совещании в имперской
канце лярии 23 мая 1939 года Гитлер заявил: "Мы приняли решение напасть на
Польшу при первой благоприятной возможности". И для того чтобы подсудимый
опять не стал же вать мочало о мирных способах решения конфликтов, которые
якобы фюрер всегда предпочитал военным, тут же зачитывается еще один абзац
из того же выступления Гитлера: "Мы не можем ожидать, что дело обернется
таким же образом, как в Чехо словакии; дальнейшие успехи не могут быть
достигнуты без кровопролития".
Но Редер верен себе. Он заявляет, что и в этом случае Гитлер не имел в
виду воору женное нападение. Иначе как, мол, объяснить публичную речь
фюрера, произнесенную тогда же при спуске на воду линкора "Бисмарк", в
которой он так проникновенно говорил "о мире и истинной справедливости".
Обвинители не теряют, однако, надежды сломить упрямца: суду
предъявляется за пись еще одного секретного совещания, состоявшегося в
Оберзальцбурге 22 августа 1939 года. Этот документ нашли союзные
следователи, порывшись в архивах ОКВ во Фленсбурге.
Круг участников совещания был очень узким: командующий сухопутными войс
ками, командующий военно-воздушными силами, командующий военно-морским
флотом и еще несколько высших генералов. При оглашении записи произнесенных
там речей Редер бледнел и зеленел, а все же отказался прямо признать, что и
здесь с циничной откровенностью Гитлером была раскрыта программа агрессии.
Германский милитарист, избравший определенную линию поведения, оказался
актером одной роли, одного амплуа - искусство перевоплощения было чуждо ему.
Выслушав убийственные цитаты из стенограммы, Редер, рассудку вопреки, снова
утверждает:
- Все мы, собравшиеся на совещании, почерпнули из слов Гитлера
искреннюю на дежду на то, что и на этот раз ему удастся решить вопрос мирным
путем.
И это за неделю до начала второй мировой войны!
Впрочем, может быть, в речи Гитлера содержался хоть какой-то намек на
возмож ность мирно урегулировать назревавший конфликт? Давайте посмотрим.
Прежде всего Гитлер решил установить прямую связь между судьбой
человечества и его собственной. Он сказал: "Никто не знает, сколько я буду
жить. Поэтому лучше сейчас начать великий конфликт... Мы должны пойти на
риск с непоколебимой уве ренностью".
А дальше что? Дальше, правда, в одном месте Гитлер действительно
упоминает о возможности мирного урегулирования. Но как упоминает! Когда
обвинитель зачитал эти слова Гитлера, у гросс-адмирала, надо полагать, все