"Алексей Полстовалов. Западня душ " - читать интересную книгу автора

нынешнем положении: я проклинаю свой дар, я бы почел за благословение небес
оказаться тогда слепцом, в порыве беспочвенной гордыни принявшим за шедевр
обыкновенную, ни чем не примечательную картину. Увы, ныне у меня не осталось
сомнений в верности оценки этого адского опуса... и я заплатил за знание
слишком высокую цену!
Работа над полотном подходила к концу. Оставалось написать один эпизод
и завершить несколько фрагментов, требовавших некоторой корректировки - по
расчетам, предполагавшим минимальные затраты сил, это не могло занять более
месяца. Тем не менее, шли недели, а я не мог заставить себя приблизиться к
картине. Едва наступал рассвет, я покидал студию и праздно бродил по улицам,
мало заботясь о том, куда направляюсь или о том, сколько времени занимали
мои прогулки; я возвращался поздно ночью и, не включая света, ложился в
постель, избегая смотреть в сторону станка, где, как мне казалось, в лунном
свете оживало демоническое творение. Оно вызывало во мне двоякие чувства: с
одной стороны, я был очарован совершенством линий, магической игрой цветов,
мрачной эстетичностью сюжета; и, с другой стороны трепет, в который
повергало меня созерцание собственного триумфа, нисколько не походил на
испытываемые ранее ощущения при взгляде на произведения искусства - это был
ужас сродни тому, что испытывает человек, столкнувшись с необъяснимыми
манифестациями Высших Сил, или по неведению ставший на пути всемогущего
Провидения, грозящего в любое мгновение сокрушить ничтожную преграду. Я был
в смятении: я боялся неосторожным движением кисти испортить шедевр; я боялся
смотреть на полотно и, в то же время, часами не мог отвести взгляд от
незавершенной работы; я не желал с ней расставаться - неизбежность передачи
Города Лефевру приводила меня в ярость. Но во главе всего была одна
единственная мысль, в последние дни ставшая для меня idee fix: пресловутое
условие, касавшееся анонимности моей работы!
Душевные волнения в результате послужили причиной мучительных приступов
бессонницы: ночами я не мог сомкнуть глаз, если же мне удавалось на какое-то
время забыться, я становился жертвой чудовищных видений. По пробуждении мне
никогда не удавалось вспомнить своих кошмаров, но неизменно оставалось
гнетущее ощущение тягостной безысходности и глубочайшего отчаяния. Нарушения
сна обессилили меня; врачи, все еще следившие за моим состоянием после
болезни, отмечали резкое ухудшение здоровья и серьезно опасались нового
приступа лихорадки.
Должно быть, мне не следовало браться за работу в это время, ибо
деяние, на которое я решился, было истинным безумством. Обладай я
способностью здраво рассуждать, я ни за что не пошел бы на подобную
авантюру, но теперь уже поздно строить бесплодные догадки, ибо свершившееся
невозможно исправить и не столь важно, являлись мои действия неизбежностью
или я имел шанс счастливо избежать постигшей меня печальной участист участи,
постигшей менячальной участи, постигшей меняи мои действия неизбежностью. ()
мых чудовищных видений, что мне к. Впрочем, довольно неясных намеков: на
незаконченном участке холста я изобразил себя. Я приложил все усилия, чтобы
Лефевр не смог меня узнать - я тщательно скрыл в складках плаща фигуру,
капюшон надежно затенил черты лица, в вавилоне копошащихся, словно
насекомые, жителей города было крайне сложно обратить внимание на ничем не
примечательного человека, скромно ютившегося в нише какого-то склепа. По
мере того, как я работал над последним эпизодом, во мне нарастало неясное
возбуждение, я с трудом удерживался от того, чтобы не рассмеяться, радуясь