"Алексей Полстовалов. Западня душ " - читать интересную книгу автора

вообразить меня лицемером, мало отличающимся от колдунов и прорицателей, о
которых ранее я столь нелюбезно высказывался; ремесленником, малюющим
полотна в угоду извращенным вкусам горстки психически неуравновешенных
субъектов. Осмелюсь утверждать, что это не так: я был искренен, создавая
свои полотна. Во снах мне являлись образы, завораживающие своей
неестественностью, но по-своему прекрасные, я грезил о странах, не ведающих
солнечного света, с городами оставленными обитателями на растерзание ледяным
ветрам, я лицезрел обряды, свершавшиеся существами, определенно обладавшими
разумом, но не имевшими с людьми ничего общего, демонические видения
прошлого были для меня проклятием и источником вдохновения - едва ли нашлась
бы на свете сила, способная удержать меня от написания того, что требовало
быть написанным.
Я никогда не работал "a la carte". Многие приверженцы всевозможных
культов делали мне весьма заманчивые предложения, на которые я неизменно
отвечал отказом. Это не было позерством или желанием поднять цену. Конечно,
я с готовностью выполнял заказы на портреты или обыденные пейзажи, но когда
речь заходила о том, что я именовал своим искусством, я не мог заставить
себя работать, зная, что моей рукой водит не вдохновение, но воля
нанимателя. И лишь один раз я отступил от этого правила...

***

Прежде я никогда не встречался с Гастоном Лефевром, но был немало
наслышан о нем. Об этом человеке рассказывали сверхъестественные вещи.
Доподлинно было известно, что он являлся незаконным сыном некоего знатного
господина, по завещанию оставившего бастарду изрядную сумму денег, способную
обеспечить безбедное существование счастливого отпрыска до конца дней.
Лефевр славился фантастическими прожектами и готовностью финансировать самые
дикие замыслы своих многочисленных знакомых. Он много путешествовал и к 25
годам совершил безрассудное кругосветное плавание на принадлежавшей ему яхте
"Таннин". Этот человек был своего рода знаменитостью среди парижских
демонологов и мистиков: его боялись, его боготворили. О нем слагали легенды,
утверждали, что взглядом он мог убить человека, и несчастного, чем-либо
прогневавшего Лефевра, ждала незавидная участь. Гастон будто бы принадлежал
древнему магическому ордену, в тайные обряды которого его посвятили
бессмертные монахи, живущие в горах Тибета и ревностно оберегающие свои
богомерзкие знания. Было еще много подобных смехотворных слухов, к коим
любой здравомыслящий человек отнесся бы в лучшем случае с сомнением. Лефевр
вел довольно распутный образ жизни; его странные выходки, с восторгом
описываемые жадными до сенсаций газетчиками, нередко оказывались на первых
полосах светской хроники, казалось, за его амурными похождениями следил весь
Париж.
В то время образ скучающего злодея-манфреда стал чрезвычайно популярен
в свете. Мне были известны несколько юношей, избравших для себя подобное
амплуа - бледные мрачные паяцы, не снимающие с лица наигранную сардоническую
ухмылку, вечно облаченные в черные одеяния. Не было, кажется, такой области
искусства или такой сферы оккультного, где бы они не дерзнули назвать себя
savants - среди них были художники, музыканты и поэты; они посягали на
священные знания Вавилона и Египта, в крайнем случае, эти личности являлись
искушенными знатоками таинственных каббалистических ритуалов. К несчастью,