"Георгий Полонский. Перевод с английского (Киноповесть) " - читать интересную книгу автора

Сондра Финчли, Артур Кинселла, Фрэнк Гарриет, Орвил Мэзон".
- Та-ак, - молвил учитель, оглядывая серьезные лица вокруг себя. - А
Том Сойер там не подписался?
- При чем тут он? - спросила Родионова.
В углах рта у Виталия дрожал смех. Смех, который им ужасно не
понравился.
- Свободно мог подписаться Том Сойер. И Остап Бендер. А если хотите - и
Гулливер, и Карлсон. И Анна Каренина. И Наполеон! Подшутили над вами,
братцы!
Он уже дал волю разбиравшему его хохоту, как вдруг Леня Пушкарев,
толкнув Алену Родионову и Курочкина, пулей выскочил из комнаты.
- Что это с ним? - спросил Виталий.
Вместо ответа они переглянулись. Осипшим голосом Гродненский сказал:
- Как... подшутили? Кто?
- Ну, не знаю. Тот, кто писал вам это послание. Складно придумано, надо
сказать. С учетом реальной политической ситуации. Только имена-то из книжки.
Из "Американской трагедии" Драйзера. - У них были такие опрокинутые лица,
что тон Виталия поневоле стал извиняющимся. - Может, не надо было говорить?
Но вы ж попросили помочь... вы тратили на это драгоценное серое вещество и
время... Вы возьмите этот роман, полистайте...
Тамара Петрова и Аленка Родионова расхохотались. Галка Мартынцева
искала на стеллажах Драйзера, прикусив палец зубами. А Гродненский
остервенело смахнул со стола газеты, черновики ответного письма, словари и
застонал, как от зубной боли.
Пушкарев исчез, он заперся в ванной. Сквозь шум крови в висках, сквозь
слезы он слышал, как ему барабанили в дверь, как Козловские говорили:
- Открой, Пушкарь! Все уже все поняли... Не поможет ведь!
- Объясни, зачем ты это сделал?
- Ладно, в школе поговорим!
Топали ноги в коридоре. Кто-то хихикал, одеваясь. Щелкал замок. Дуло
понизу из входной двери.
Тамара Петрова изрекла:
- Давить за такие вещи надо! Просто давить.
- Братцы, - неубедительно укрощал их Виталий. - Вы объясните хотя бы,
что произошло. Он что - автор этого письма?
...Серый, с плотно закрытыми глазами и ртом, Леня сидел на бортике
ванны. "Брехня", "брехло"! - слышал он. Дверь в квартиру пищала, выпуская
гостей, и все никак не захлопывалась. Замыкающим был Виталий, а он
чувствовал, что не вправе уйти.
- Виталь Палыч, вы остаетесь? - спросил Коля Козловский. И снял с брата
кепку: - Это моя!
Дверь за ними закрылась. Выглянула соседка в надежде, что ушли наконец
все. Увидела долговязого парня в плаще, он с мрачным видом закуривал.
- Здравствуйте, - сказал он. - Вы Ленина бабушка?
Женщина сняла с вешалки свое пальто и зонтик. Забирая их в комнату,
сердито откликнулась:
- Я сама по себе, Бог миловал!
Виталий покрутил головой и начал деликатно стучаться в ванную.
- Леня, открой! Давай потолкуем, Лень. Если ты на меня обиделся, то
ведь я не хотел, я ж был не в курсе... Чудак, ты или открой, или воду хотя