"Андрей Полонский. "Зеркало реальности"" - читать интересную книгу автора

Черный человек, ты прескверный гость,
эта слава давно про тебя разносится,
я взбешен, разъярен, и летит моя трость
прямо в морду ему, в переносицу...


И что же? Все это в мусорную корзину бытия? Вечное проклятие
богохульникам и самоубийцам?

Мой друг, один из лучших современных поэтов, говорит, что ему не
обязательно быть первым, достаточно - ни на кого не похожим...

...Если людское воображение - лучшее топливо механизма времени, то
страх - фундаментальная тормозная система. Все мы боимся сквозняка,
который, чуть что не так, дует из черных дыр, прожженных нами самими на
уютно скроенной одежке пространства, - справа, где легкие, и слева, где
сердце. Страх - человеческое измерение нормы. Кто готов представить себе
действительность, где все происходит как Бог на душу положит? Если вдруг
хаос воцарится в объективном мире, подступит вплотную, я уверен, общество
исхитрится, забетонирует себе надежный отсек и установит Hорму, по
сравнению с которой законы приснопамятного Дракона покажутся торжеством
либерализма. Впрочем, почем нам знать, может, мы уже тысячелетия подряд
живем в таком изрядно укрепленном отсеке, глупышки. То есть имеем в
качестве поощрительного наказания смерть и в качестве пенитенциарной
награды - надежду на религиозное спасение, рай, ад и прочие фокусы (см.
художественную ленту "Матрица" и т.п.)...

Первый раз прочитав асмусовский очерк философии Платона, я пришел в
совершеннейший ужас. Мир, где существуют только нормативные идеи яблок и
груш, показался мне чудовищно статичным. Это ощущение только усилилось,
когда я ознакомился и с собственными текстами этого греческого философа.
Помимо "яблоковости", оказывается, существуют еще идеи государственности и
справедливости. Hет, без пагубного гниения, без червоточины материи
разнообразие нормативных логосов вызывает исключительно уныние. Впору
удавиться, да ведь там и смерти-то нет...


3.


В 70-е годы по Москве гремела слава метафизического кружка в Южинском
переулке.
Вдохновитель этих собраний, тогда еще далекий от своих нынешних
традиционалистских взглядов писатель Юрий Мамлеев, пытался на все лады
испытать норму: где она, мол, гнется под человеком, где человек гнется под
ней. Главный герой его самого известного романа "Шатуны", природный мистик
и выходец из народных низов, убивает каждого встречного-поперечного, чтоб
поглядеть, куда девается душа. Мамлееву все казалось, что стоит повернуть
голову, и...
Из этого кружка вышли многие нынешние властители дум. Философ Александр