"Плач демона вне закона (народный перевод)" - читать интересную книгу автора (Харрисон Ким)

Глава 8.

Я резко, не снижая скорости, свернула налево в гараж, так как все еще была зла на Трента. Только благодаря ежедневной практике краска не поцарапалась. Я любила свою машину, и, несмотря на то, что я дернула ручку скорости так, словно была гонщиком Инди-500 (ежегодная 500-мильная гонка в Индианаполисе), я не собиралась причинять вреда моему четырехколесному символу независимости. Особенно после того, как я, наконец, получила назад свои права, и Бог знает когда полученная вмятина была зарихтована. К счастью, церковь находилась в тихом жилом районе, и лишь 60-летние дубы наблюдали мой гнев.

Я врезала по тормозам, и моя голова дернулась туда-сюда. Извращенное чувство удовлетворения наполнило меня. Бампер был в четырех дюймах (10 см) от стены. Идеально.

Схватив сумку с заднего сидения, я выскочила и хлопнула дверью. Время приближалось к двум. Кери, наверное, еще спала, поскольку эльфы, когда могли, придерживались в отношении сна тех же привычек, что и пикси, но я должна была с нею поговорить.

Только я занесла ногу, чтобы сделать шаг, как услышала стрекот пиксиных крыльев и откинула волосы, независимо от того, кто это был. Ставлю на то, что Дженкс — это его привычка, стоять на карауле с несколькими детьми и отсыпаться потом, когда другие на ногах.

— Рейч, — сказал Дженкс в качестве приветствия, пикируя на мое плечо. В последний момент пикси изменил направление, заметив мою кислую физиономию. Он завис перед моим лицом. Ненавижу, когда он так делает.

— Что, Айви звонила? — спросил он, и его поза изображала оскорбленную добродетель. — Она на карнизе спереди. Эта хреномундия появилась не в мое дежурство. Ты должна использовать заклинание или что-нибудь подобное.

Мои брови поднялись. «Она на карнизе»?

— Кто на карнизе?

— Горгулья! — Воскликнул он сердито, и моя тревога развеялась. — Толстожопая, прыщемордая, длиннолапая горгулья.

— Что, правда? — сказала я, поскольку стояла именно там и, вглядываясь в колокольню, не видела никакой горгульи. — И как давно она там?

— Можно подумать, я, блин, знаю! — заорал он, и я поняла причину его гнева. Кто-то проскользнул сквозь его линию защиты, и ему это не нравилось. Заметив мою улыбку, Дженкс уперся руками в бедра, продолжая реять впереди. — И что тут смешного?

— Ничего, — я продолжила путь, двинувшись влево, чтобы пройти к Кизли, а не в церковь. Крылья Дженкса зажужжали, когда я сделала неожиданное движение, и он поспешил следом. — Мы поговорим с ним или с ней сегодня ночью, хорошо? — сказала я, желая узнать точку зрения Айви прежде, чем мы натворим глупостей. — Если горгулья молодая, возможно, она просто искала место, где пристроиться.

— Горгульи не пристраиваются, они затихают в засаде, — пробормотал пикси, и его крылья агрессивно застрекотали. — Что-то с ней не так, иначе она была бы с родственниками. Они не перемещаются, если только не задумали что-то реально скверное.

— Может, это такой же бунтарь, как ты, Дженкс, — заметила я, и он тихонечко вздохнул.

— Куда ты намылилась? — резко спросил он, оглянувшись на церковь.

Внезапно мое дурное настроение вернулось.

— Поговорить с Кери. Я заезжала к Тренту, кода он мерил костюм.

— И что такого важного с Кери? — он преградил мне дорогу, словно пытаясь защитить такую маленькую, но самоуверенную женщину, как я.

Удержавшись на кончиках пальцев, я затормозила, чтобы увидеть его реакцию.

— Она от него беременна.

— Беременна!

Этот визгливый вопль был прерван вспышкой выброшенной пыльцы, заметной даже в ярком послеполуденном свете.

— Это цветочки, — сказала я, шагая по пустынной улице и направляясь к старому, шестидесяти-с-лишним-летнему дому, принадлежащему Кери и Кизли. — Он хочет отправить меня в Безвременье за образцом, чтобы их ребенок родился без отклонений. Попытался сыграть на моем чувстве вины.

И это почти сработало.

— Беременна, — повторил он, и его заострившееся лицо отражало шок. — Я, блин, обязан ее понюхать.

Скрип моих ботинок по мостовой стих.

— Ты можешь по запаху определить, когда кто-то ждет ребенка? — спросила я потрясенно.

Дженкс пожал плечами.

— Иногда. Я не уверен в отношении эльфов, — он метнулся по тротуару, а затем снова ко мне. — Ты можешь идти чуточку быстрее? Я бы хотел это сделать прежде, чем солнце сядет, и эта хреномундия на карнизе проснется.

Я огляделась и обнаружила Кизли тремя домами дальше. Он радовался осенней погоде, сгребая листья. Он был для меня здесь столь же неуместен, как кролик на пожаре.

— Дженкс, — сказала я внезапно. — Это я собираюсь разговаривать. Не ты.

— Да, да, да, — отозвался он, и я угрожающе на него уставилась. — Я понял. Кери могла ему еще не сказать.

Частота жужжания его крыльев упала, хотя он не снизился ни на миллиметр.

— Ладно, — согласился он, колеблясь.

Мои ботинки застучали по тротуару и пятнистому рисунку, которые создавало солнце, несмотря на то, что разноцветные листья все еще цеплялись за темные ветви. Кизли — Леон Бейрн? Я думала и разглядывала его. Леон был единственным колдуном, кроме меня, кому удалось уйти из ОВ и остаться в живых, несмотря на то, что ему для этого явно пришлось инсценировать собственную смерть. Ему должно было быть под пятьдесят, но он просто жил по документам своего отца и старался выглядеть соответственно.

Я глянула на Дженкса, вспоминая, как взбесился пикси, когда я скрыла от него, что Трент — эльф. Если Кизли — Леон, то он в бегах. И Дженкс не стал бы выдавать его тайну.

— Дженкс, ты умеешь хранить секреты? — спросила я тихо, когда Кизли заметил нас, оторвался от работы и оперся на свои грабли. Пожилой мужчина так страдал от своего артрита, что иногда для работы во дворе должен был собирать всю свою волю в кулак, и не помогал болеутоляющий амулет, который для него сделала Кери.

— Возможно, — сказал пикси, осознавая пределы своих возможностей. Я пристально на него посмотрела, и он скорчил гримасу. — Да сохраню я твой фиговенький секретишко. Что на сей раз? Трент носит лифчик?

Улыбка изогнула мои губы, прежде чем я стала серьезной.

— Кизли — это Леон Бейрн.

— Срань Господня! — произнес пикси и взорвался фонтаном блестящей пыльцы, которая, искрясь, полетела на ковер листьев. — Пока у меня был послеобеденный сон, ты узнала, что Кери беременна и живет под одной крышей с мертвой легендой!

Я ухмыльнулась.

— Трент был сегодня разговорчив.

— Ни, фейри мне в задницу, хрена! — Его крылья пошли серебром от этой мысли. — А почему Трент тебе это рассказал?

Я пожала плечами, отбивая пальцем «там-падам» по затянутому рабицей забору Кизли, пока шла.

— Не знаю. Хотел доказать, что он знает что-то, что не известно мне? Джи сказала тебе, что сошлась с молоденьким пикси?

— Что?!

Его крылья замерли, и мои пальцы взлетели вверх вместе с содержанием адреналина в крови, но он взял себя в руки прежде, чем рухнул в мою ладонь. Дженкс парил, и его лицо было воплощением отцовского ужаса.

— Трент? — пискнул он. — Это Трент тебе сказал?

И когда я кивнула, он повернул свой взгляд на цветники перед домом, которые светились ухоженностью, даже несмотря на осень, что указывало на присутствие пикси.

— Милостивая матерь Тинки, — сказал он. — Я должен поговорить с дочерью.

Не дожидаясь моего ответа, он рванул вперед, но неожиданно застыл у забора. Взлетев на несколько дюймов выше, он выдернул из кармана красную пиксячью бандану и завязал ее вокруг лодыжки. Это была пикси-версия белого флага: он гарантировал добрые намерения и обещал не браконьерствовать. Дженкс никогда не надевал ее раньше, когда бывал у дочери, и радость узнать о ее замужестве отдавала горечью. Его крылья отливали мрачным синим, и он направился вокруг дома к внутреннему дворику, где Джи сосредоточила свои усилия по садоводству.

С чуть заметной улыбкой я подняла руку, приветствуя Кизли, открыла калитку и вошла во двор.

— Привет, Кизли, — крикнула я, разглядывая его с новым интересом, рожденным знанием его истории. Пожилой чернокожий мужчина стоял в центре своего двора, его дешевые кроссовки почти утопали в листьях. Джинсы были выбелены ноской, а не искусственно состарены «варкой», рубашка в черно-красную клетку-шотландку казалась на размер больше, и, наверное, была куплена где-нибудь на распродаже.

Его лицо испещрили морщинки, и теперь выражение лица мужчины читалось с легкостью. Оттенок желтого в его карих глазах мог бы меня обеспокоить, но Кизли был вполне здоров для своего пожилого возраста и артрита. Я могла бы сказать, что когда-то он был высок, теперь же мои глаза были прямо напротив его. Возраст сурово обошелся с его телом, но не коснулся разума. Он был мудрым пожилым соседом, и только он мог дать мне совет так, чтобы не вызвать во мне бурю негодования.

Но его руки мне нравились больше всего. Я видела, как он проживал в них свою внутреннюю жизнь: темные, тощие, с жесткими шишками суставов, но не боящиеся работы, способные пробуждать заклинания, зашивать вампирские укусы и держать пиксенят. Все это он делал на моих глазах, и я доверяла ему. Даже если он изображал из себя не того, кем был. Но мы все такие, не правда ли?

— Добрый день, Рэйчел! — крикнул Кизли, и его острый взгляд оторвался от линии крыши, где исчезал след Дженксовой пыльцы. — В этом свитере ты выглядишь как кусочек осени.

Я глянула вниз на черно-рыжий узор. Никогда раньше об этом не задумывалась.

— Благодарю. Ты хорошо смотришься с граблями. Как поживают твои коленки?

Старик хлопнул по потертым джинсам, щурясь от солнца.

— Могли бы и получше. Но, с другой стороны, все могло бы быть гораздо хуже. Кери в последнее время часто сидит на кухне, с чем-то экспериментируя.

Я замедлила скорость, все еще направлялась к переднему крыльцу по поскрипывающей дорожке. Трава наступала на нее, и теперь она была каких-то 8 дюймов (20 см) шириной.

— Полагаю, — сказала я, — что погоня за злодеями всю твою жизнь должна была нанести вред здоровью. Если только злодеи не были очень заботливы.

Он замер, молчал и глядел на меня.

— Я, эммм, поговорила сегодня кое-с кем, — сказала я, желая услышать это от него. — Он сказал…

— Кто? — проскрежетал Кизли, и мое лицо утратило выражение. Он был напуган. Почти в ужасе.

— Трент, — ответила я, и мой пульс ускорился, когда я двинулась вперед. — Трент Каламак. Он вел себя так, будто знал это очень давно.

Мои плечи были напряжены, и собачий лай поблизости меня нервировал.

Мужчина долго и глубоко выдохнул, и его страх сменился облегчением настолько сильным, что я могла его ощутить.

— Он знал, — сказал старик, качая головой и тряся жесткими седыми кудряшками. — Мне нужно сесть. — Он повернулся к дому. Строение нуждалось в новой обшивке, или, в худшем случае, покраске. — Ты не хочешь на минутку присесть?

Я подумала о Кери, потом о Маршале. Потом об этой горгулье, которой Дженкс прожужжал мне все уши.

— Пожалуй.

Кизли медленно проковылял к прогибающимся ступенькам крыльца, прислонив грабли у перил прежде, чем опустился с тяжелым вздохом. Перила украшали корзинка томатов-черри, предназначенных для раздачи тем, кто придет на Хэллоуин требовать угощения (традиция в США, аналогичная колядованию на Рождество), и пара тыкв, ожидающих острого ножа. Я осторожно присела рядом, и мои колени прижались к груди.

Он искоса на меня посмотрел.

— Ты умеешь заставить сердце старого мужчины биться быстрее, Рэйчел. Айви и Дженкс знают?

— Дженкс, — ответила я виновато, и он поднял руку, чтобы сказать мне, что все в порядке.

— Я верю, что он будет держать язык за зубами, — сказал он. — Трент дал мне способ инсценировать мою смерть. На самом деле, все, что он мне дал — это синтезированная ткань с моей ДНК, которую мне нужно было растереть на своем крыльце, но он знал.

Дал ему ткань с его ДНК? Интересная мысль.

— Значит, ты действительно… — мои слова оборвались, когда его узловатая от ревматизма рука предостерегающе опустилась мне на коленку. На улице пятеро воробьев дрались за обнаруженного мотылька, и до меня доносились звуки их ссоры. Я слышала в молчании Кизли его просьбу даже не произносить это. — Но все случилось более десяти лет назад, — наконец протестующее произнесла я.

Его глаза следили за воробьями, когда один из них вырвал насекомое, и остальные помчались за ним по улице.

— Это неважно, — сказал мужчина. — Из-за обвинений в убийстве дело снова будет открыто.

Я проследила за его взглядом на церквушку, которую делили мы с Айви.

— Так вот почему ты поселился через дорогу от церкви? — спросила я, вспоминая этот день. Кизли спас мне жизнь, сняв с меня заклятие возгорания с отсроченным исполнением, которое кто-то нацепил на меня в автобусе. — Ты подумал, что если я смогу выжить, когда ОВ объявило контракт на мою смерть, то, возможно, ты тоже сможешь найти выход?

Он улыбнулся, показывая мне желтоватые зубы, и похлопал меня по коленке.

— Да, мэ’эм. Подумал. Но потом я увидел, как ты это сделала. — Кизли покачал головой. — Я слишком стар, чтобы сражаться с драконами. Я останусь Кизли, если ты не возражаешь.

Я думала об этом. Холоду было плевать на солнце, светящее на нас. Стать анонимом — это не то, чего я бы хотела.

— Ты переехал сюда в тот же день, что и я? Ты действительно не знал, когда Айви арендовала эту церковь.

— Нет, — он смотрел на колокольню, шпиль которой терялся в верхушках деревьев. — Но когда я в течение первой недели понаблюдал за ее поведением поближе, то понял, что она живет здесь не меньше трех месяцев.

Я покачала головой… Я многое узнала сегодня. И среди этого не было ничего утешающего.

— А ты хороший лжец, — сказала я, и Кизли рассмеялся.

— Был, — сказал он.

Врешь, подумала я, и затем мои мысли переключились на Трента.

— Ааа… Кери уже встала? Я должна с нею поговорить.

Кизли перевел взгляд на меня. В его усталых глазах читалось облегчение. Я узнала его секрет и освободила от необходимости мне врать. Но, думаю, больше всего он был благодарен за то, что я не стала думать о нем хуже.

— Думаю, она еще спит, — сказал он, улыбкой показывая, что был бы рад, если бы мы по-прежнему остались с ним друзьями. — Она в последнее время сильно устает.

Еще бы. Могу поспорить. Улыбнувшись ему, я встала и одернула свои джинсы. Я долго размышляла о том, что Айви переехала в церковь раньше меня, изобразив фальшивый переезд со мной в один и тот же день, только чтобы уменьшить подозрения. Теперь, когда я знала правду, я могла оспорить это. Возможно. В этом не было необходимости — я понимала ее причины, и этого было достаточно. Иногда стоит позволить врать живым вампирам.

Я протянула руку, чтобы помочь мужчине встать.

— Скажешь Кери, что я заходила? — спросила я, держа его за руку до тех пор, пока не убедилась, что он твердо стоит на ногах.

Крыльцо за нами скрипнуло, и я повернула голову. Кери стояла за закрытой сетчатой дверью (Рама с натянутой на нее сеткой для защиты от насекомых, навешивается в проеме входной двери. Характерная принадлежность большинства американских домов). Она была в вязаном платье и была похожа на молодую жену из шестидесятых. Целый букет эмоций вспыхнул во мне, когда я увидела ее несчастную, виноватую позу. Она не выглядела беременной. Она выглядела расстроенной.

— Тебя разбудил Дженкс? — сказала я вместо приветствия, не зная, что еще сказать.

Она покачала головой — «нет», и скрестила руки на груди. Ее длинные, полупрозрачные волосы были уложены в сложную косу, которая требовала помощи как минимум двух пикси. Даже сквозь сетку было видно, что ее щеки были бледными, зеленые глаза расширены, узкий подбородок вызывающе вздернут.

Несмотря на внешнюю изящность и утонченность, ее разум был мощным и стойким, закаленным тысячелетним служением фамилиаром демона. Эльфы живут не дольше, чем ведьмы, но ее жизнь застыла в тот момент, когда Ал забрал ее. На мой взгляд, ей было где-то около тридцати пяти. Она была босиком, как обычно, и ее пурпурное платье имело черную и золотую отделку. Это были те цвета, в которые ее одевал Ал, а это, как известно, были не бальные платья.

— Заходи, — сказала она тихо и исчезла в темноте дома.

Я глянула на Кизли. Он был очень проницателен, и должен был заметить и мою напряженность, и стыд, который она скрывала за своим вызовом. Не думаю, что она ему уже сказала — что объясняло замеченное мною чувство вины.

Сетчатая дверь скрипнула, и теперь, когда я знала прошлое Кизли, я была уверена, что недостаток правды был явлением международным. Запах красного дерева ударил меня, когда я пошла на звук ее стихающих шагов по коридору с низким потолком, минуя гостиную, кухню и все прочее по пути в заднюю часть дома, в низкую жилую комнату, пристроенную в какой-то момент.

Старый дом заглушал внешние звуки, и я встала посреди задней гостиной. Я была уверена, что она шла сюда. Мой взгляд отмечал изменения, которые она внесла, когда переехала сюда: астры, красиво расставленные в вазе Mason-jar (бренд знаменит стеклянными фирменными банками с закручивающимися крышками и простыми по форме вазами), живые цветы стояли на полках и бодро кустились в кадушках у занавешенных окон, кусочки ленточек украшали зеркала, напоминая странствующим духам не пересекать их, пожелтевшие салфетки, купленные на уличной распродаже, украшали обитые подлокотники дивана, а блеклые подушки и полосы ткани скрывали старую мягкую мебель. Все это вместе производило впечатление чистоты, уюта и спокойствия.

— Кери? — крикнула я наконец, поскольку у меня не было ни малейших идей, где она может быть.

— Выходи сюда, — сказала она из-за двери, которая придерживалась открытой с помощью горшка с фиговым деревом.

Я вздрогнула. Она хотела поговорить в саду — в своей цитадели. Прекрасно.

Собравшись, я вышла и обнаружила ее сидящей на плетеном стуле в саду. Джи заботилась о нем не очень долго, но благодаря усилиям восторженной пикси и Кери этот крошечный клочок пространства их занюханной дыры превратился в кусочек райского сада менее чем за год.

Над задним двором возвышался старый дуб. Он был толще, чем я могла бы обхватить. Множество ленточек перевязывали его длинные ветви, создавая в некотором роде трепещущее укрытие. Под ним была голая почва, но она была ровной и гладкой, как линолеум. Лианы оплетали изгородь, закрывая просмотр соседям, и траве было дозволено расти по ту сторону тени дерева. Я могла слышать откуда-то звук воды, и услышала бы пение птички, если бы сейчас была весна, а не осень. И сверчков.

— Как мило, — сказала я, явно приуменьшив, когда присоединилась к ней. На столе стоял заварочный чайник и две крохотные чашки, словно она ждала меня. Я бы сказала, что Трент предупредил ее, но у Кизли не было телефона.

— Спасибо, — сказала она скромно. — Джи взяла мужа, и он усердно трудится, чтобы произвести на нее впечатление.

Я отвлеклась от разглядывания сада и посмотрела на Кери.

— Дженкс здесь? — спросила я, желая познакомиться с новоприобретенным членом семьи.

Улыбка расслабила ее натянутое лицо.

— Да. Ты их слышишь?

Я покачала головой и устроилась на шероховатом плетеном кресле. Ну-с, что было бы хорошим продолжением? «Я слышала, что Джи — не единственная дама, которая загуляла»…

Кери потянулась за чайником, ее движения были осторожны.

— Я вижу, что предстоит не светская болтовня, но, может, ты хочешь чаю?

— Нет, спасибо, — сказала я, и затем почувствовала, как сыграли на моих знаниях, когда Кери пробормотала слово на латыни, и чашка начала парить. Янтарное варево позвякивало в ее чашечке, и пощелкивание фарфора выделялось на фоне сверчков.

— Кери, — сказала я тихо. — Почему ты не сказала мне?

Ее ярко-зеленые глаза встретились с моими.

— Я думала, ты будешь ругаться, — ответила она с отчаянным беспокойством. — Рэйчел, это единственный способ, как я могла избавиться от него.

Мой рот открылся.

— Ты не хочешь его?

На лице Кери отразилось недоумение. Какое-то время она удивленно на меня смотрела.

— А о чем мы говорим? — спросила она осторожно.

— О твоем ребенке!

Она открыла рот и внезапно вся покраснела.

— Как ты выяснила…

Мой пульс ускорился, и я почувствовала, как реальность уходит у меня из-под ног.

— Я разговаривала сегодня после обеда с Трентом, — сказала я, но она просто сидела, уставившись на меня и вцепившись бледными пальцами в кружку, и я добавила:

— Квен попросил меня отправиться в Безвременье за образцом эльфийской ДНК, на котором не отразилось заклятье, и я захотела узнать, к чему такая спешка. Он как бы проболтался.

Паника, которая ее охватила, проявилась, когда ее рука мелькнула, опустив кружку, схватила мое запястье и тряхнула его.

— Нет, — воскликнула она приглушенно. — Ты не можешь. Ты не можешь отправляться в Безвременье. Обещай мне, что ты не отправишься в Безвременье. Ни за что.

Ее пальцы вцепились в меня до боли, и я попыталась вырваться.

— Я не дура, Кери.

— Обещай мне! — громко крикнула она. — Рэйчел, прямо сейчас! Ты не отправишься в Безвременье. Ни для меня. Ни для Трента. Ни для моего ребенка. Никогда!

Я вырвала свою руку, ошеломленная ее сильнейшей реакцией. Я уже бывала в Безвременье и не собиралась туда возвращаться.

— Я сказала им «нет». Кери, я не могу. Кто-то вызывает Ала из заключения, я не могу рисковать, оказываясь вне освещенной земли после заката, и тем более — в Безвременье.

Бледная женщина осознала свои эмоции, явно смутившись. Ее глаза метнулись к покрасневшему запястью, и я спрятала его под стол. Я чувствовала свою вину за то, что не собиралась идти в Безвременье, даже если это было мудрое решение. Я хотела помочь Кери и чувствовала себя малодушной трусихой.

— Прости, — сказала я, и протянула чашку для чая, пожелав за чем-нибудь спрятаться. — Я чувствую себя кучкой куриного помета.

— Нет, — коротко ответила она. — Это не твоя война.

— Была моей, — проговорила я, и мои мысли обратились к широко распространенной теории о том, что колдуны оставили Безвременье демонам на три тысячи лет раньше эльфов. Об этих событиях ведьминская история умалчивала, и не было известно ничего, кроме того, что помнили эльфы, да и того было мало.

Кери перехватила чайник, к которому я потянулась, налила и заботливо протянула мне чашку на блюдце с изяществом тысячелетней практики. Я взяла ее и сделала маленький глоточек. Это было не кофе, но я уловила легкую ноту кофеина и расслабилась в плетеном стуле, положив ногу на ногу. У меня было время, и Кери, нервная и встревоженная, была явно не в том состоянии, чтобы оставить ее одну.

— Кери, — заговорила я, вкладывая в голос оттенок гордости за нее. — Ты молодец! Если бы я узнала, что неожиданно залетела, я была бы сама не своя. Не могу поверить, что Трент сделал это с тобой.

Чашка Кери вздрогнула, когда она делала деликатный глоточек.

— Он тут не причем.

Я покачала головой.

— Ты не должна брать на себя вину за это. Я знаю, что ты взрослая женщина и в состоянии принимать решения, но Трент — лжец и манипулятор. Он смог бы и тролля уболтать выбраться из-под моста, если бы захотел.

Ее щеки приобрели чуть розовый оттенок.

— Я имею в виду, что это ребенок не от Трента.

Я уставилась на нее. Если не от Трента…

— От Квена, — сказала она, и подняла глаза на трепещущие сверху полоски ткани.

— П-постой, — проговорила я, заикаясь. О Господи, Квен? Неожиданно его неловкое молчание и отчаянная настойчивость предстали совершенно с другой стороны. — Трент ничего не сказал! Как и Квен. Они просто стояли там и дали мне возможность подумать…

— Они были не в праве что-либо говорить, — сказала Кери, поджав губы, и резко, со звоном, опустила чашку.

Ветерок трепал тонкую прядь ее волос, выбившуюся из косы, пока я собиралась с мыслями. Вот почему Квен просил меня о помощи за спиной Тента. Вот почему он казался виноватым. — Я думала, тебе нравится Трент, — проговорила я наконец, справившись с собой.

Кери скорчила рожицу. На моем лице она бы выглядела уродливо, а у нее получилось очень мило.

— Нравится, — сказала она кисло. — Он добр ко мне и нежен. Он умен в речах и быстро улавливает мои мысли, и нам приятна компания друг друга. Его родословная безупречна… — она замешкалась, и ее глаза смотрели на пальцы, лежащие на подоле. Глубокий вздох покинул ее грудь, и она решилась. — Он не может прикоснуться ко мне без страха.

Мои брови сошлись в гневе.

— Из-за демонской копоти, — сказала она отстраненно, и в ее глазах заметался стыд. — Он думает, что это проклятый поцелуй смерти. Что я нечиста и ужасна, и что это заразно.

Я не могла в это поверить. Трент был владельцем империи, создающей смертоносный наркотик, и он считал Кери грязной?

— Ну, — протянула она, словно читая мои мысли. — Технически он прав. Я бы могла скинуть это на него. Но я не стала бы. — Ее глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и они был темны от неразделенного страдания. — Ты веришь мне, что я не стала бы?

Мои мысли вернулись к реакции Трента на черную магию, и зубы сами собой сжались.

— Да! Разумеется, — поправилась я. — Он не касался тебя, да?

В ее выражении проступила мольба.

— Не нужно на него злиться. Варфоломеевы яйца, Рэйчел, — уговаривала она. — Этот мужчина прав в своих опасениях. Думаю, я действительно злобная, властная, характер у меня резкий, и я покрыта демонской копотью. Когда мы в первый раз встретились, я вырубила Квена черным заклятьем и напугала его.

— Этот человек пытался одурманить меня незаконными чарами, — ответила я. — И что ты прикажешь делать? Попросить, чтобы он играл, как хороший мальчик?

— Квен понял, — сказала она, глядя на свои неподвижные пальцы. — Я не должна была открывать ему себя или мое прошлое, — ее голова вздернулась. — Я даже не знаю, как это случилось.

— Мммм, — пробормотала я, чувствуя, как сейчас начнется история, которую я реально не хочу слышать.

— Я согласилась встретиться с Трентом. Я хотела принести извинения за то, что угрожала ему, — рассказывала она. — Я хотела услышать, как его генетические методы могут сохранить наш вид, когда магические не помогают. Время пролетело неожиданно приятно. Его сады так чудесны, — молчаливы, но чудесны, так что мы решили попить чаю через неделю. И я рассказала ему о своей жизни с Алом, — слеза выкатилась и проложила дорожку ее подбородку. — Я хотела рассказать ему, чтобы он понял, что демонская копоть — это не показатель безнравственности, это просто маркер дисбаланса на душе человека. Я думала, что он начал понимать, — сказала она нежно. — Мы даже смеялись общим шуткам, но когда я коснулась его, он отдернулся, и несмотря на то, что он извинился и покраснел, я увидела, что вся встреча была фальшью. Он общался со мной потому, что считал это необходимым, а не потому, что хотел этого.

Я понимала ее очень хорошо. Трент был мразью.

— Я допила свой чай и доиграла свою роль куртизанки, принимающей сына потенциального союзника, — сказала она, и я почувствовала уязвленную гордость и стыд, которые она не могла скрыть за своими словами. — Слава Богу, что я увидела его истинные чувства раньше, чем… мое сердце смягчилось к нему.

Кери шмыгнула носом, и я протянула ей одну из салфеток, которые она разложила возле чайника. Несмотря на слова эльфийки, что ее это не заботит, я видела, что все это глубоко обидело Кери. Возможно, даже слишком глубоко, чтобы Трент мог как-либо загладить вину перед этой, по ее же собственному признанию, слишком самолюбивой женщиной.

— Спасибо, — сказала она, промокнув глаза. — Квен тогда, как обычно, привез меня домой. Он был свидетелем всей этой неприятной сцены, и когда я вырвалась из его машины искать утешения в своем саду, он последовал за мной, обнял меня и сказал, что я красива и невинна. Все, чем я хотела быть. Все, чем, как я знаю, я не являюсь.

Я хотела ее остановить, но она должна была это кому-нибудь рассказать. Я знаю, как она себя чувствовала, как хотела быть любимой, понятой — а вместо этого ее оскорбили за то, что от нее не зависло. Горючая слеза пробежала по моей щеке, когда Кери подняла на меня свои глаза, красные и полные влаги.

— Я проводила время с Трентом только для того, чтобы Квен мог меня привозить и отвозить обратно, — сказала она тихо. — Думаю, Трент знал это, но меня это не волновало. Квен очень надежный и безопасный. Когда я рядом с ним, я чувствую себя прекрасной и незапятнанной. У меня не было возможности сказать «нет» или «да» мужскому вниманию в течение тысячи лет, — говорила она, и ее голос наполнялся силой. — Я была вещью для Ала, чем-то вроде демонстрации его учительского таланта, и когда Квен пробудил мои чувства после крайне неприятного свидания с Трентом, я поняла, что хочу больше, чем просто его нежные слова.

Мое дыхание перехватило, когда ее взгляд нашел меня. Кистен. Я понимала, о чем она говорила, но он ушел. Навсегда ушел.

— Я хотела отдать себя мужчине, который мог бы отдать мне себя взамен, — говорила она, уговаривая понять, когда я это уже поняла. — Не просто разделить экстаз тел, который мы могли принести друг другу, но в той же степени разделить наши мысли. Квен — хороший мужчина, — сказала она так, словно я могла это оспорить. — Он привьет моему ребенку достойные убеждения. Я скорее выйду замуж за мужчину-полукровку, который полностью принимает меня, чем за кого-то чистокровного, но в глубине души считающего меня испорченной.

Я потянулась, чтобы взять ее руки.

— Кери…

Она вырвалась, очевидно, подумав, что я собираюсь спорить с ней. Ничего не могло быть дальше от действительности.

— Квен благороднее, чем кто-либо из свиты моего отца.

— И куда порядочнее Трента, — сказала я, оборвав ее дальнейшие доводы. — Это хорошее решение.

Она расслабилась, и по ее глазам было заметно, что напряжение спало. Она хотела что-то сказать, но остановилась. Успокоившись, она попробовала еще раз, но получилось высоко и визгливо.

— Ты будешь еще чаю?

Моя чашка была еще полна, но я улыбнулась в ответ.

— Да, спасибо.

Она долила, и я сделала глоточек, вслушиваясь с новым пониманием в наполненное сверчками молчание между нами. Я знала, как этого хочется — чувства, что ты желанна. Хотя с Маршалом я собиралась вести себя разумно, я была бы последним человеком, который бы сказал, что ей нужно было быть более стойкой. Стойкой для кого? Хранить себя для чего? И я знала, что Квен был честен с ней. Возможно, он нуждался в том, чтобы его поняли и приняли так же сильно, как и она.

— Я видела Квена сегодня, — сказала я, и ее выражение выросло в страстное ожидание, что сказало мне о том, что она его любит. — Он выглядел хорошо. Думаю, беспокоился о тебе.

Боже, я чувствовала себя как старшеклассница, но с кем еще Кери сможет наполниться эмоциями до краев и выплеснуть их. Женщина, которая любит, но ни с кем не может об этом поговорить.

— Со мной все в порядке, — ответила она взволнованно.

Улыбаясь тому, что вижу ее в таком состоянии, я вернулась к своему чаю. У меня было еще немного времени, прежде чем я должна буду уйти. Маршал может подождать.

— У тебя не было мысли переехать к нему поближе? — спросила я. — Трент предлагал тебе устроиться у него… за забором.

— Я здесь в безопасности, — ответила она, и ее опущенный взгляд сказал мне, что она обдумывала это.

— Я не думала о безопасности, — сказала я, смеясь. — Я просто не хочу, чтобы Квен постоянно приезжал сюда. Парковал свой толстожопый лимо у тротуара. Гонял туда-сюда в любое время дня и ночи. Будил меня на рассвете, бибикая своим клаксоном, чтобы ты выходила.

Она мило покраснела.

— Я собираюсь остаться с Кизли.

Моя улыбка увяла, и хотя я не хотела, чтобы она уезжала, я сказала:

— Вы могли бы переехать оба.

— Джи и ее новый муж… — стала протестовать она, но я видела, как она мечтает быть ближе к Квену.

— Готова поспорить, что Трент позволит пикси поселиться в его саду, если ты попросишь, — сказала я с самодовольной ухмылкой, представив мужчину, зарывающегося в них. — Квен попробует убедить Трента, что добрые пикси — отличный индикатор на незваных гостей. — Оставим в стороне свежеприбывшую горгулью на нашем карнизе. — И Трент попытается произвести на тебя впечатление, даже если он невоспитан, как индюк. Ее брови поднялись в размышлении, и я добавила. — Он утверждает, что собирается в Безвременье за образцом ткани.

— Он может сделать и получше в своей лаборатории, — сказала она едко.

— Где он чувствует себя, как дома, — согласилась я, сделав глоточек чая. — Мелкая противная мышиная отбивная.

Брови Кери поднялись, и она изменила свою прямую, официальную позу.

— Я здесь в безопасности, — вновь подтвердила она. — Я и Кизли никак не пострадаем. У меня есть защита, которую я могу активировать в мгновение ока.

Я не сомневалась в этом, но демоны были способны выскочить откуда угодно, даже на освященной земле.

— Речь идет об Але, — добавила я. — Он выбрался из тюрьмы. Айви говорила тебе?

Она кивнула, глядя на вьющиеся вдали лианы, и я почувствовала, как недовольство возвращается ко мне.

— Кто-то вызывает его из заточения и отпускает три ночи подряд, — произнесла я с кислой физиономией. — Дэвид пытается проверить поступающие иски, чтобы определить, хочет ли меня убить кто-то из местных, или просто какой-то безымянный идиот жаждет отпускать его по ночам. — Мои губы сжались, и я подумала о Нике. Все внутри меня говорило «нет», но я собиралась поверить в это.

— Вчера вечером он пытался меня убить, — сказала я. — Пока мы с мамой ходили по магазинам.

— Уб-бить?

Мое внимание привлекло ее легкое заикание.

— Он говорил, что ему нечего терять, и он не собирается держать свое слово оставить в покое меня и моих родных, — я задумалась. — Значит ли это, что я могу обучить кого-нибудь накапливать энергию лей-линий?

Сделка заключалась в том, что демон не трогает нас, а мы держим рот на замке.

— Он сказал, что не станет причинять тебе боль, — произнесла она откровенно испуганно. — Полагаю, они не позволят ему безнаказанно нарушить свое слово. Ты вызвала Миниаса?

Я выдохнула воздух, искренне не желая, чтобы счет из магазина магических принадлежностей рухнул на мой стол.

— В этом не было необходимости. Он появился сам и прогнал Ала, — сказала я, задумавшись, что, может, если я ее попрошу, она изменит мнение и будет спать в святилище, пока мы не найдем способ остановить Ала. — Миниаса абсолютно не интересовало, что Ал нарушил свое слово. Он был просто расстроен, что тот сбежал из их клетки. Они сняли Миниаса с должности няньки при Тритон и бросили в отряд по захвату демонов.

Я подняла глаза и увидела почти панический ужас на ее лице.

— Это не из-за того, что факт нарушения слова Алом не доставляет им беспокойства, — продолжила я. — Это из-за того, что он сбежал. Миниас предложил мне обменяться с Алом именами вызова, чтобы его не могли вызвать из заключения.

— Рэйчел, нет! — крикнула Кери, встряхнув меня, потянувшись через стол. — Ты не можешь!

Я удивилась.

— Я не планировала это делать, но если я не смогу найти тех, кто вызывает Ала и позволяет ему уйти, то это будет единственный способ вернуть мне нормальную жизнь по ночам.

Она отодвинулась, переплела руки на коленях и села очень прямо.

— Почему, во имя Поворота, я должна брать имя Ала, когда все, что я должна сделать — надрать задницу тем, кто его вызывает? — пробормотала я, и узкие плечи Кери расслабились.

— Боже, — сказала она, кажется, смущенная своей мощной вспышкой. — Ты не должна делать этого для них. Я помогу тебе, если будет нужно. Не иди к демонам, даже если тебе будет нужно поменяться именами с Алом. Я найду для тебя проклятье.

Проклятье. Ну, конечно, это должно быть Проклятье, чтобы я опять сохранила свою шею. Я всерьез была намерена предпринять усилия, чтобы забрать у Ала контрамарку на свободный выход из тюрьмы.

— Я не могу поверить, что они посадили его в тюрьму только за то, что он позволил тебе жить и знать, как накапливать энергию линий, — задумалась я, делая очередной глоточек чая и поражаясь тому, что это был не кофе. — Лишили его всех накопленных чар. Всех. Не удивительно, что хочет меня убить.

— Если это станет известно, это может ограничить их ресурс фамилиаров, — пробормотала она, явно желая прикрыть эту тему.

— О, да, кстати, он нашел кого-то, кто сварил ему зелье. Он был в своем обычном мято-зелено-бархатном обличии. Клянусь, если это Ник, то я собираюсь врезать ему под зад за то, что он свалил с Макинакского моста. Если Ал, конечно, не порвет его к этому времени. Этот демон убьет меня, если я не буду осторожна.

— Нет, — возразила Кери. — Он не сделал бы этого. Это был блеф. Он сказал…

Она смолкла на полуслове, и мое внимание сосредоточилось на ее неожиданно горьком, почти испуганном выражении лица. Мой рефлекс бегуна сработал, и я почувствовала, как сердце забилось в бешеном ритме.

— Он сказал, — Кери говорила с ним? С Алом? — Т-ты? — заикаясь, проговорила я и поднялась на ноги. — Это ты его вызываешь?

— Нет! — запротестовала она, и ее лицо еще сильнее побледнело. — Я просто сделала ему чары личины. Пожалуйста. Не злись.

В ужасе я попыталась подобрать слова.

— Он на свободе уже три ночи подряд, а ты даже не предупредила меня?

— Он сказал, что не будет нападать на тебя — сказала она, вставая. — Я думала, что ты в безопасности. Он обещал.

— А он напал на меня! — заорала я, не беспокоясь о том, что соседи нас услышат. — Он собирается убить меня особо извращенным образом, потому что ему нечего терять. И ты делаешь для него чары?

— Это была хорошая сделка! — выпалила она в ответ. — За каждую чертову дюжину он снимает с меня дневную цену копоти. Я уже осветлила свою душу на год.

Я уставилась на нее. Она добровольно сделала чары Алу?

— Да уж, просто безумно офигительная польза для тебя, — ляпнула я.

Ее лицо запылало от гнева.

— Это единственный способ этично избавиться от копоти, — сказала она, и ее выбившаяся прядка затрепетала на ветру. — Он обещал, что не будет преследовать тебя. — Она прижала руку к груди. Ее настроение меняло направление, подобно воздушному змею. — Они просят тебя помочь его схватить. Не говори «да». Не важно, что они будут предлагать. Если он сбежал, то будет скользким и вертким, как электрический скат. Ты не можешь ему теперь доверять.

А раньше могла?

— Я не могу ему теперь доверять? — воскликнула я. — Что это за игра, где правила постоянно меняются.

Кери изобразила обиду и оглядела меня сверху донизу.

— И что, он действительно причинил тебе вред?

— Он схватил меня за шею и встряхнул! — выпалила я. Она его защищает. Она защищает Ала!

— Если это все, что он сделал, то вряд ли он нарушил свое слово в широкой его интерпретации, — сказала она резко. — Он блефовал.

Я не могла в это поверить. Ходи оно конем, я просто поверить в это не могла!

— Ты с ним заодно!

— Это не так! — воскликнула она, и ее щеки покрылись красными пятнами. — Я рассказывала тебе, как работает их правовая система. Если где-то есть лазейка, они разрешат ему ею воспользоваться. Чары изменения внешности — это все, что я сделала. Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы причинить тебе вред.

— Ты работала на Ала и даже не сказала мне!

— Я не сказала, потому что знала, что ты рассердишься.

— Ну, здесь ты была права! — крикнула я, мое сердце рвалось из груди. — Я освободила тебя от него, а теперь ты просто вернула все как было. Еще один потенциальный фамилиар, который думает, что он хитрее демона.

Красное лицо Кери стало пепельно-бледным.

— Пошла вон!

— С удовольствием!

Я абсолютно не помню, как шла через дом. Кажется, пролетела по коридору ураганом, потому что я дернулась, когда за мной захлопнулась сетчатая дверь. Кизли сидел на ступеньках с тремя пикси на руке. Они взвились вверх, когда хлопнула дверь, и он повернулся ко мне.

— Ну, как у вас все прошло… дамы? — спросил он, когда я протопала мимо него, а с заднего двора донесся вопль разочарования, отражаясь от соседних домов. Оттуда послышался хлопок, и пикси взвизгнули от перепада давления. Кери срывала гнев.

— Мои поздравления, Джи, — сказала я, резко затормозив ход. — Я буду рада как следует познакомиться с твоим мужем, но я не думаю, что по-прежнему буду здесь желанным гостем. — Я повернулась к Кизли. — Если я буду тебе нужна, ты знаешь, где меня найти.

Не сказав больше ни слова, я удалилась.

Мой пульс скакал, а дыхание было как у загнанной лошади. Я почувствовала, что выражение моего лица было устрашающим, когда Дженкс догнал меня, паря на уровне глаз.

— Ну, Рэйчел? Что случилось? Кери в порядке?

— Кери в по-о-о-о-олном порядке! — пробормотала я, дернув вниз щеколду плетеной ограды и сломав ноготь. — Она всегда в порядке. Она работает на Ала.

— Она вызывает его из заключения! — пискнул Дженкс.

— Нет, она сделала ему чары личины за то, что он забрал копоть с ее души.

Я летела по улице, и подняла взгляд на его затянувшееся молчание. Его крохотное лицо выражало, что он разрывается.

— Ты не видишь в этом никаких проблем? — спросила я недоверчиво.

— Так ведь… — он колебался.

Не могу поверить.

— Вот так это и начинается, Дженкс, — сказала я, припоминая те дни в ОВ, когда я преследовала и арестовывала ведьм, которые сошли с пути истинного. — Сначала это одно черное заклинаньице, он обещает использовать его на благие цели и предлагает так много взамен, что ты не можешь отказать. Потом другое. И еще. И еще. И вот ты уже его полноценный фамилиар. Что ж, если она хочет опять кинуть свою жизнь коту под хвост — это не мои проблемы.

Дженкс молча летел рядом, а потом сказал:

— Кери знает, что делает.

Мои ноги уткнулись в широкие, сбитые ступени церкви, и я остановилась. Бесконтрольно отдаться гневу означало напрашиваться на неприятности. Жажда крови Айви от сильных эмоций срывается с поводка, я это отлично знала. Повернувшись, я взглянула на дом Кизли. Алое марево охватило дуб, словно он был в огне. Народ выходил из домов поглазеть на иллюзию пламени, пока Кери злилась, но я знала, что она не причинит вреда дереву.

— Надеюсь что так, Дженкс. Очень надеюсь, что так.