"Николай Поливин. Кит - рыба кусачая" - читать интересную книгу автора

сам гореть их огнем он уже не мог. И Косте стало немного грустно. Но никто
не заметил этого. А костер продолжал потрескивать, шаманить, настраивая
молодежь на мечтательный лад.
- А что, на этом острове, наверное, немало происходило всяких
сверхъестественных событий - произнесла Таня.
- Факт, - подтвердил Колька. - Послушайте, что мне об этом Атаманском
острове мой дед рассказывал. - И Колька, как заправский, знающий себе цену
рассказчик, сделал нарочитую паузу, а потом, когда раздались понукающие
голоса заинтригованных слушателей, неторопливо повел свой рассказ.

10. КОЛЬКИНЫ БАЙКИ

- Атаманский или Колдовской остров с давних пор пользуется в народе не
очень доброй славой. Не одна буйная головушка пыталась здесь отыскать
разинские клады, да ничего из этого, кроме худа, не выходило. Пойдут на
остров своими ногами, а с острова возвращаются на чужих руках. А то и вовсе
пропадают. Был человек - и не стало человека. Будто в воздухе растворился
или в камень-горюн обратился.
Колька ведет рассказ умело, где надо - паузу сделает, где требуется -
тревожно вздохнет и глаза прикроет. Ведь вот вроде ничего страшного он еще
не рассказал, а у слушателей уже мурашки по коже по-блошиному поскакивают,
по-комариному покусывают. А может, это и впрямь комары-людоеды начинают
разбойничать? Только ребята их не замечают, разве что веткой хлестнут по
ногам или ладонью хлопнут по лицу... А Колька знай себе усмешливо да
таинственно продолжает.
- Так вот, - рассказывает он, - было это давно, когда мой дед еще
пешком под стол хаживал, а Китов дед - невесту привораживал. Жил да был в
нашем селе в те времена песенник и плясун Аверкий Не-тронь-беда. Кроме песен
да балалайки, у Аверкия ничегошеньки не было. Завалящую землянку и ту не
сподобился завести. Да весельчак и без нее неплохо обходился. Придет в любой
дом - ему рады: он и песню споет, и на балалайке удаль покажет. Тут хозяева
лучший кусок ему отдадут да и чарку бражки поднести не забудут. Все рыбацкие
сердца были открыты Аверкию настежь. Все... кроме одного. В единственный дом
не мог проникнуть парень-весельчак, в дом богатея Ануфрия Чуралова. Все
двери, все калитки чураловских хоромин всегда на запоре держались, а возле
запоров - злые псы зубы скалят, словно предупреждают: "Хочешь живым
остаться, обходи этот двор стороной!" Все селяне, почитай, так и делали.
Все, кроме Аверкия. Не-тронь-беда не то что дня - часа провести не мог без
того, чтобы под чураловскими окнами не прогуляться. Прижмет
балалаечку-говорушечку к широкой груди, ударит по струнам и запоет:

Ходят тучи по-над бором.
В поле ветер, в поле снег...
Как-тебя увижу скоро,
Дорогой мой человек?
Косы в кольца, косы вьются,
Никому их не развить,
Нам бы в чаек обернуться,
К синю морюшку уплыть!
Там, где лотос дивной чашей