"Сергей Полищук. Старые дороги " - читать интересную книгу автора

Он был, наш милый маленький городок, конечно же, в центре мироздания,
Париж, Лондон и Сан-Франциско Москва и Киев - все это бесспорно тоже
существовала, но находилось далеко от Старых Дорог, а потому было чем-то не
до конца полноценным, вроде бы даже призрачным. А он существовал реально.
Здесь родилась и провела всю свою долгую жизнь сама баба Бася (ее и так
называли), здесь с ней вместе, в комнате за кухней, жили сейчас ее
неудачливая, брошенная мужем дочь Сима, вечно улыбающийся пионерский
работник ("Раз прихлопнем, два притопнем") и обожаемый внук Сененька,
Он, наш городок, был единственным, был безусловно лучшим из всего, что
вообще создано на земле, а потому должен был считаться, как бы, эталонным
для всех прочих городов мира. Эталонным же следовало считать и все то, что в
нем существовало: от его нравственно-этических принципов до яблок и сметаны.
Разве в каком-нибудь Ельце, например, где жила другая ее дочь, удачливая и
благополучная Софа, - разве там может быть такая сметана? Уж в чем, а в
сметане она, старуха, понимает - она "желудочница", и если сметана
оказывается хоть чуть с кислинкой... Или еще взять хлеб: хлеб желудочнику
подходит только черствый. Она попросит в Ельце в магазине отпустить ей
черствого хлеба - на нее же посмотрят, как на ненормальную!... И потому ни в
какой Елец она не поедет, как бы туда ни звала ее Софа, а, вовсе не потому,
что боится оставить хоть на день свою придурковатую Симу, выплясывающую на
одной ноге пионерские пляски и влюбляющуюся в пионеров. И не поедет к своей
сестре в Бобруйск и тоже главным образом из-за тамошних продуктов питания,
хотя, конечно же, и из-за этой отвратительной Ципе-Буре, с которой она может
там встретиться на улице или на базаре. И тогда она не выдержит и плюнет ей
в морду!
Милая моя старушенция! С какой необыкновенной настойчивостью постоянно
пыталась она меня убедить в правильности (эталонности) своего
стародорожского жизненного видения и к каким уморительным прибегала подчас
для этого доводам...
Должен сказать, как ни курьезно это звучит, с ней мы стали настоящими
друзьями, я полюбил эту чужую мне старуху а она меня. И это при том, что к
ее Симе я не испытывал ни малейшей приязни и почти не скрывал этого.
Ей нравилось, хотя она и не переставала меня все время за это
поругивать, что я много работаю, не вылажу из своей консультации иногда
даже, чтобы сбегать в столовую ("Так можно заработать туберкулез!"), а по
ночам, что-то еще читаю или пишу ("Можно испортить глаза!". Нравилось, что
обо мне уважительно отзываются мои клиенты, а коллеги из прокуратуры и из
милиции, из суда (все эти учреждения находились буквально в нескольких шагах
от консультации) по вечерам заходят ко мне "на огонек" и из моей комнаты ей,
старухе, слышны какие-то непонятные, наверное, очень умные, разговоры и
смех.
К тому же почти все мои приятели и коллеги были намного старше меня, а
в глазах старухи они должны были выглядеть и очень важными персонами. Если
такие важные персоны запросто заходят к ее постояльцу, почти мальчишке, то и
сам этот постоялец, по-видимому...
Сыграло тут, наверное, определенную роль и еще одно обстоятельство. На
него я обратил внимание с самых первых дней своей адвокатской работы в
районе.
Недели через две или три после прихода ко мне моей первой
посетительницы и с такими же примерно вопросами, как она (с такой же