"Т.Поликарпова. Две березы на холме " - читать интересную книгу автора

портфель, заглянула в лицо. - Тебя мальчишки, что ли, обидели? Мы с
Энгелькой видели тут двоих. Не они? Ты скажи! Ну скажи, Даша! - Лена села
рядом со мной, обняла, прижала к себе.
Ну как ей все объяснишь? И про Мелентия Фомича с недреманным оком. И
про Лешку. И про папу над теркой. И про новое платье. И про бабушкины глаза.
И что бензином здесь пахнет...
И тетя Еня меня не любит!... А что она, Лена, добрая, но лучше б она
меня не жалела, потому что не остановиться мне теперь! Слезы текли ручьем, я
уже не могла продохнуть носом, захлебывалась и только и сумела сказать Лене
самое понятное и простое:
- До-мой хо-чу! До-мой!
- Во-он оно что-о! - протянула Лена. А потом заговорила торопясь,
быстро-быстро: - Ну, это пройдет! Я тоже плакала - в пятом классе.
Правда-правда! Вот Энгельке было хорошо, он уж со мной поехал. Но тебе-то и
совсем хорошо! Ты же с нами!... Ну, пойдем умываться, обедать будем! А ну,
пошли!
И откуда только берутся эти слезы? Лена обтирала мое лицо платком, но
оно тут же снова намокало. Будто в глазах моих открылся источник. А
услужливая память все подставляла мне новые картины и сравнения.
Здесь умывальник в закутке за печкой над белым эмалированным тазом, а
дома таз под умывальником - медный. Плачу. Дома нет такой большой русской
печи, а здесь она пол-избы занимает. Плачу. Дома из окон видно на три разных
стороны, и видно далеко, широкие окна высоко - второй этаж. И тополя вокруг
шумят. А здесь три низких окошечка упираются в три тонкие березы, и видно
лишь дорогу, малый ее кусочек, да дом напротив, а из бокового окна - только
двор да поветь: крыша из соломы, бревенчатая стенка. Двор без травы. Земля
убитая, утоптанная, чисто выметенная, кое-где щепочки по ней мелкие,
сенинки-соломинки. Плачу. Полотенцем вытираю лицо, чувствую так остро, будто
это моя собственная кожа, как изнашиваются, истончаются волокна полотенечной
ткани, оттого что я тру свое лицо и руки. Изорвется полотенце - где возьмет
новое моя мама? Плачу.
Села к столу: клеенка голубая, в клеточку синюю, а в каждой клеточке
белый цветочек; а у нас клеенка желтая в коричневый узор - запутанные,
кудрявые цветы и линии. Пала головой на чужую клеенку - плачу, плачу!
Лена не знает, что и делать. Энгельке все равно - сидит, книжку читает.
Лена - вижу, как сквозь мокрое стекло, все размыто - ставит на стол горшок с
супом. Тети Ени дома нет.
- Ну, хватит, может? - растерянно спрашивает Лена. - Попробуй есть -
может, пройдет.
Я беру круглую деревянную ложку и ем. Горячо, а вкуса не чувствую. Но
ем. Потому что горячо. И мне хочется ощущать горячее еще и еще. И вспухшим
губам хорошо, и раздутому носу от горячего пара хорошо. Я съела все, и Лена
пошла в чулан относить тарелки. Наверное, она там замешкалась - не знаю,
надолго ли. Только я вздрогнула, когда рядом со мной раздался громкий голос
Энгельки:
- Лена! Она спит!
Меня куда-то повели и куда-то уложили. Я не могла размежить век.
Проснулась в теплоте и темноте. В уюте... В незнакомых запахах.
Они-то и дали мне знать, что все-таки я не дома. Сразу все вспомнила. И
притихла. И теплота и темнота больше не означали уют. Стала, как разведчик,