"Т.Поликарпова. Две березы на холме " - читать интересную книгу автора

- А так! - захохотала эта дурочка Зозуля.
- А так только сеют мак... - Тоня усмехнулась чуть заметно.
- Подумаешь, яка горда! - обиделась наконец Вера.
- Подумаешь, да не скажешь! - радостным хором пропели мы с Шуркой. Как
ловко Тоня отчитала любопытную Верку!
Когда мы поравнялись с домом, где поселились Шура и Вера, они стали
звать нас зайти.
- Поглядите, как у нас!
И зачем я только зашла! Тоня ведь не согласилась. Если б я не зашла, не
было бы той встречи. Но я зашла. И конечно, ничего особенного не было у них.
Просто дом больше, чем у тети Ени, зато полы некрашеные, белые. Стол так же
стоит в простенке между окнами, лавки струганые вдоль стен (у тети Ени лавок
нет) да две кровати. Одна у стены, где выход в сени, другая вдоль чуланной
перегородки. Как-то еще неприютней, чем у тети Ени. Ни цветов на окнах, ни
белых занавесочек. Голая комната. Тоскливая.
Я потопталась у порога, да и пошла, даже не позвав девчат к себе в
гости. Не дома ведь. Еще как посмотрит хозяйка.

Великий плач

От Шуриного дома до моего совсем близко. Пройти мимо двух усадеб
вперед, и вот он, наш переулок, - налево. Второй дом - это уже тетя Еня.
Я брела теперь одна со своим рыжим портфелем, а солнце светило в лицо,
мешая смотреть.
Вдруг меня хлестнул резкий, уже знакомый голос:
- Эй, девчонка!
Чуть впереди, только на другой стороне дороги, стояли Лешка Никонов -
"глядельщик" - и Карпэй.
Я остановилась. Солнце било мне в глаза, я щурилась, чтоб разглядеть
их, но лица было видно плохо. Ребята стояли рядом - широкий, головастый
Карпэй и узкий, тонкий Лешка - и молча смотрели на меня.
Я постояла и пошла дальше, чувствуя, что ноги у меня как ватные, а
сердце будто звонкий мячик, даже в ушах его звон отдается: Солнце
остановилось, его свет окаменел. Я шла как сквозь какое-то плотное вещество.
Шаг - усилие. Шаг - усилие. Когда я проходила мимо них, Лешка пробормотал
вполголоса:
- У-у, большетолая! Припухли толы-те!
Что еще за толы? Что припухло? Губы? А-а, наверное, он про мои щеки...
Открывая калитку, я оглянулась: они были все на том же месте. Теперь
знают, где я живу. Как они здесь оказались? Навалилась спиной на калитку.
Звякнула щеколда. Все. Спасена. Солнце ожило на небе, воздух теплый, живой.
"Ну почему, почему я так боюсь? Почему они как враги?!" Мне хотелось
выкрикнуть это так громко, чтобы в горле стало больно, чтоб уши мои
наполнились моим криком и не слышали больше ничего, трусости моей не
слышали.
Но разве можно кричать такой большой девочке? Да еще на чужом дворе.
Вот опять на белом крылечке овеяло меня острым запахом чужбины,
разлуки. Защекотало в носу, слезы сами полились из глаз. Я не хотела. Они
сами. Я тут и села на скобленую ступеньку, уткнувшись в свой портфель,
который когда-то был маминым. От него еще слабо пахло чем-то родным: духами