"Александр Иванович Полежаев. Стихотворения " - читать интересную книгу автора

При всем своем бесспорном обаянии эта поэзия была основана на
достаточно ограниченном историческом и жизненном опыте (что опять же с
беспощадной зоркостью подметил Пушкин в своем герое). У Полежаева уже был
другой опыт, гораздо более страшный, гораздо более приблизившийся к
реальности, но поэт по некоей инерции подчас прибегал к его чрезмерно
традиционной, усредненно-влегической аранжировке. Страшное и жуткое
Полежаевской биографии (гак, поэт в кандалах и наручниках провел год в
подземной тюрьме вблизи Сухаревой башни) нередко запрятано у него за
эстетически состарившимся слогом. Уже в злейшей чахотке, на самом дне
человеческого отчаяния, Полежаев подчас писал совершенно слогом Ленского:

И я зловещий мой удел,
Неотразимый, неизбежный,
В дали, туманной усмотрел...
("Осужденный")

Даже сюда, в эту исповедь умирающего в Лефортовском "гош-питале"
поэта, вкралась осмеянная Пушкиным "туманная даль", эта обязательная
составная элегического "климата"...
Не исключено, что А. А. Блока раздражала именно эта сторона
Полежаевской поэзии - известная робость в попытках заговорить о страдании
своим, ни на кого не похожим голосом.
И тем не менее не будем спешить с чрезмерно суровой оценкой упомянутой
"поэтической системы". Думается, что такая оценка несправедлива.
Вот стихи, обычно в современных изданиях печатающиеся рядом, -
"Звезда", "Букет", "Наденьке", маленькая триада поэзии тождества. Любая их
строчка стекала с пера решительно всех поэтов, старших и младших
современников Полежаева. Проще всего отмахнуться от них и раскрыть книгу на
шедеврах, которых у этого поэта действительно не так уж много. Гораздо
сложнее и важнее услыхать негромкую, но бесконечно нежную музыку именно
этих стихов. Полежаев от чистого сердца подхватывает, казалось бы, запетое:

Она взошла, моя звезда,
Моя Венера золотая;
Она блестит, как молодая
В уборе брачном красота!
Пустынник мира безотрадный,
С ее таинственных лучей
Я не свожу моих очей
В тоске мучительной и хладной.
Моей бездейственной души
Не оживляя вдохновеньем,
Она небесным утешеньем
Ее дарит в ночной тиши.
Какой-то силою волшебной
Она влечет меня к себе...
("Звезда")

В этих строчках нет ни одной, так или иначе не прозвучавшей и до
Полежаева, и после Полежаева (их эхо отчетливо слышно и в знаменитейшем