"Борис Полевой. На диком бреге" - читать интересную книгу автора

и повернулась, чтобы уголком наволочки вытереть глаза. Муж пошевелился и
снова отчетливо произнес: "Говорю же, эксцентрики переставьте..."
- Опять эксцентрики? А? - Ганна приподнялась на локте и посмотрела на
Олеся: он теперь лежал на спине и, приоткрыв рот, негромко похрапывал. - У,
машинник проклятый!
Женщина вспомнила, как эти последние месяцы, соблазняемый новым
гигантским строительством, начинавшимся где-то у черта на рогах, ходил он
сам не свой, как уговаривал ее на этот очередной, "последний переезд", как
наконец добился согласия, но за два месяца до отъезда вдруг, вместе со всем
своим экипажем, отправился на Урал, где по их предложению
усовершенствовалась новая модель экскаватора. Увлеченный там какими-то
делами, он не вернулся в срок домой. И ей одной, совсем одной, пришлось
распродавать с такой любовью собранную мебель, паковать в дорогу вещи. А он,
этот бесчувственный человек, звонил ей каждую ночь по телефону, говорил о
каких-то новых своих затеях и жалким голосом убеждал, что без него тут всё
напутают. В конце концов ей пришлось одной подняться в путь с ребятами и
вещами, а он встретил семью лишь на старосибирском вокзале. Тогда,
обрадованная, она все ему простила: такой уж человек, весь отдается делу. А
вот теперь ей казалось, что все произошло не случайно, что и в Свердловск он
удрал, чтобы взвалить на нее всю тяжесть прощания с прежним жильем, всю
канитель переезда... "Эксцентрики... Машины на уме, а на семью наплевать...
Ишь, храпит, разливается!"
Ганна сердито потрясла мужа за нос:
- Проснись, всех насквозь охрапел.
Олесь встрепенулся, присел на койке, увидел устремленные на него глаза
и, прежде чем успел что-нибудь сообразить, услышал злой, захлебывающийся
шепот:
- Только о себе, только о себе думает. Семья для него - подсолнечная
лузга. Семечко съел, а лузгу - тьфу, выплюнул... Зайдиголова, голодюга!..
- Постой, обожди, Гануся...
- Шестнадцатый год жду, хватит... Нет, ты скажи, чего тебе не хватает,
цыганская твоя душа? Заработка? Инженеры столько не получают. Почета? Люди
тебя в райсовет выбрали. Орден вона какой отхватил. В газетах то и дело -
Олесь Поперечный да Олесь Поперечный. И все мало, все мало, еще подавай, а
нам вот мучайся. Пройдысвит несчастный! До коих же пор будем из-за тебя
блукать по свету?
Она присела на койке, спустив маленькие полные ноги. Лямка сорочки
сбежала с плеча. Видна была высокая, как у девушки, грудь и полная, налитая
рука, сердито терзавшая кромку одеяла. Но косы, которые она на ночь прятала
обычно под повязку, были спутаны, лицо сердито, глаза-вишни смотрели
непримиримо.
- Гануся, какая тебя блоха укусила? Ведь с вечера все хорошо было...
Профессия ж у нас такая - на месте сидеть нельзя. Да разве впервой? И разве
мы одни? Вон товарищ Петин с жинкой едет, Москву покинули. Таких вон целый
пароход... А ты вдруг среди ночи...
Он говорил рассудительно, но, как известно, вспыхнувший бензин гасить
водой нельзя.
- Пароход, люди, Петин!.. Какое мне до Петина дело! Ты не о них, ты бы
хоть о семье раз в жизни подумал, обо мне, о ребятах. - Боясь разбудить
детей, женщина говорила шепотом, и, вероятно, от этого слова звучали