"Владимир Покровский. Баррак" - читать интересную книгу автора

деревьев, чтобы их обдирать, Мэллар набрал воздуху и крикнул сквозь ветер:
- Им всем нужна срочная пересадка скелетов! Нам всем нужна!
Пилот согласно кивнул шлемом.
- Как насчет погрузки? Сколько приготовил?
Голос его, усиленный и искаженный динамиком, был спокоен до вялости,
будто это он, а не Мэллар не спал толком бог знает сколько ночей.
- Снимай шлем! - снова крикнул Мэллар, хотя уже понял, что и так его
будет слышно, ведь Пилот не кричал. - Снимай, здесь безопасно. Этим только
через пищу заражаются.
- Позавчера, на связи, ты про пищу не говорил.
- Позавчера я и сам не знал. До анализов руки не доходили. А потом, сам
знаешь, наш Диагност старый и чиненый-перечиненый... Через пищу, точно, -
уже нормальным голосом сказал Мэллар и подумал, какого черта, неужели это
было только позавчера?
- А ты, значит, еще отдельно? Или иммунитет у тебя?
- Да нет, никакого особенного иммунитета, какой там иммунитет, что ты.
Организм просто такой.
В другое время он обязательно бы добавил (да и сейчас с трудом
удерживался, чтоб не добавить), что разнесчастный его организм всеми,
наверное, на свете болезнями переболел, только в очень слабой форме, но - в
основном благодаря омоложениям - обвыкся и даже экзотику вроде теперешней
воспринимает довольно вяло, во всяком случае, жить можно, а что суставы
болят, что в ногах, да и во всем теле странные ощущения, так это... он все
это мог бы сказать Пилоту, но тот его перебил (с насмешкой, показалось
Мэллару):
- Ах да, твой организм!
Непонятно почему, но дважды омоложенными всегда брезгуют. Особенно
молодые.
И Мэллар промолчал, униженный. Сутулый, некрасивый, небритый, тощий, в
этом своем вечном огромном сером пальто с темно-синей бархатной оторочкой и
круглыми магнитными пуговицами, в старых исцарапанных ботинках с квадратными
по древней моде носами, дрожащий от холода и недосыпания, от десятка мелких
и смешных болезней, от этой вот болезни, которой еще и названия не
придумали - он был тьфу против Пилота, настоящей, даже чересчур настоящей,
черт побери, космической акулы, из тех, которыми пичкают в дешевых стеклах,
сбываемых в разные дыры, где все слопают, да еще добавки попросят, да еще
друг другу пересказывать будут, в дыры вроде вот этой вот, Парижа-Сто,
невинного такого Парижа-Сто, ну аж просто курортного местечка Парижа-Сто,
где скрутит тебя вот такая чума костяная - и ни пальцем не двинь, ни локтем
не шевельни, только и молись, чтоб на челюсть не перебросилась зараза эта,
иначе ни есть, ни говорить - вот главное-то что! - говорить нельзя, вот где
самая мука, вот где мысли-то разные приходят, какие при здоровых челюстях и
не придут никогда, только и остается, что таращить глаза да ждать катера, да
надеяться неизвестно на что, ведь грузовоз - он для синакона, не для людей,
да еще спасибо говорить, что ты сам уже никаких решений принять не можешь,
иначе, черт меня забери совсем, придется принимать такое решение, что у
самого глаза на лоб полезут, а ничего не сделаешь, ведь не подлецом же себя
перед ребятами выставлять, ведь не закричишь же "спасите" и маму свою
дорогую не позовешь, тем более, что где она, эта мама, не станешь же всем
объяснять, какой ты единственный и неповторимый, что тобой рисковать нельзя,